Полномасштабная война России в Украине длится почти три года. За это время стороны 58 раз обменялись военнопленными и гражданскими, тысячи человек вернулись домой, но еще больше находятся в лагерях или погибли. Украинский проект «Хочу найти» — одна из организаций, помогающая найти пропавших российских военных. Ее представители рассказали «Новой газете Европа» об особенностях своей работы.
Цифры и факты
Любые войны сопряжены с большим количеством пропавших без вести. При этом не во всех конфликтах стороны поддерживают какую-либо связь, чтобы можно было как-то искать этих военнослужащих. В России украинских пленных ищет движение «Пошук. Полон».
В Украине действуют несколько подобных организаций. Еще с первых дней войны граждане РФ начали массово обращаться в различные украинские государственные органы с запросами о пропавших без вести. Объем этих обращений оказался настолько велик, что потребовалось создать единое окно для приема заявок и предоставления информации. Этим окном стал официальный украинский проект «Хочу найти», который начал свою работу 9 января 2024 года. Сейчас в нем работают несколько человек, занимающиеся анализом данных. Проект сотрудничает с общественным движением «Наш выход», которое также занимается поиском и возвращением военнослужащих армии РФ домой (глава движения — гражданка РФ Ирина Крынина. — Прим. ред.).
В «Хочу найти» подсчитали, что за неполные 11 месяцев с момента запуска к ним поступило 45 404 заявки о пропавших без вести военнослужащих российской армии. Из них, по данным на начало декабря, специалисты смогли найти 1538 человек: 1112 ожидают обмена, 346 вернулись домой, 80 найдены погибшими.
Также в разговоре с «Новой-Европа» представители проекта «Хочу найти» вспомнили, что в первые дни работы ежедневно поступало около 550 заявок. Потом их стало поменьше, а с середины лета — снова больше.
«Заметный рост количества заявок был зафиксирован с июля 2024 года. Это связано с началом наступления армии РФ в Харьковской области, что привело к значительным потерям российских войск на этом направлении. В сентябре и октябре 2024 года количество обращений вновь увеличилось на фоне активной операции ВСУ в Курской области», — сообщили собеседники «Новой-Европа».
В ноябре 2024 года проект получил 6876 заявок, что стало самым высоким показателем с момента его основания. Топ-5 районов по количеству пропавших без вести за ноябрь выглядит так:
- Донецкая область, Покровский район (Авдеевка, Гродовка, Курахово, Селидово) — 1181 заявка;
- Донецкая область, Бахмутский район (Бахмут, Часов Яр, Клещеевка, Берестовое) — 762 заявки;
- Курская область (Любимовка, Погребки, Суджа, Плехово) — 547 заявок;
- Харьковская область, Купянский район (Купянск, Синьковка, Табаевка, Песчаное) — 323 заявки;
- Луганская область, Сватовский район (Макеевка, Площанка, Райгородка) — 309 заявок.
Из них проект уже нашел 223 человека. Изначально по 21 из них не было информации о нахождении среди военнопленных или погибших. Только после дополнительной проверки людей удалось отыскать.
От заявки до возвращения домой
По данным «Хочу найти», 61% всех заявок на поиск пропавших без вести военнослужащих армии РФ в Украине поступает в течение первых 60 дней после их исчезновения. Из них 33% обращений зарегистрированы в первые 30 дней с момента, когда близкие теряют связь с военнослужащими.
Еще одна характерная тенденция — всплеск числа заявок после каждого обмена военнопленными между Украиной и Россией. Эксперты считают, что это связано с активным освещением подобных акций.
Сам поиск пропавшего без вести состоит из следующих этапов:
- заявка через чат-бот проекта «Хочу найти». Заявитель отвечает на вопросы чат-бота и предоставляет информацию о пропавшем;
- поиск;
- если военнослужащий найден среди военнопленных или погибших, заявитель получает соответствующее уведомление в боте;
- если нет — поиск продолжается.
Сам поиск, по словам представителей проекта, — это монотонная работа с таблицами, документами и фотографиями пропавших без вести военнослужащих, а также с фотографиями тел и останков из моргов и от поисковых отрядов.
Как отметил сотрудник «Хочу найти», родственники часто предоставляют недостаточную или неточную информацию о военнослужащем: не знают, когда и на каком направлении пропал без вести, не указывают номера жетонов, ошибаются в датах или написании ФИО.
Поэтому первым этапом работы зачастую является так называемая «нормализация» данных — уточнение информации, проверка ошибок.
После этого данные из заявки сверяются с информацией о российских военнослужащих, находящихся во всех местах содержания военнопленных в Украине. Иногда персональные данные из заявки совпадают только частично. В таких случаях проводится проверка по фотографиям. Ее же используют для предварительной идентификации погибших, если их тела не подверглись значительному разложению до эвакуации в морг. В случаях, когда речь идет об останках, поиск совпадений возможен только при наличии документов, жетонов, телефона или личных вещей, обнаруженных рядом. В случае с живыми военнопленными иногда требуется дополнительная проверка, для этого сотрудники могут встречаться с ними лично.
«Мы стремимся отвечать на обращения в течение двух недель с момента подачи заявки в проект. Если первый ответ чат-бота отрицательный и информация по разыскиваемому отсутствует, работа над заявкой продолжается. Данные о новых военнопленных и идентифицированных телах регулярно обновляются, поэтому подтверждение от чат-бота может поступить позднее», — предупреждают в проекте.
После подтверждения родственники могут запросить консультацию и задать интересующие их вопросы. По словам экспертов, чаще всего их интересует состояние здоровья военнопленного, возможность видеосвязи или передача посылки. В других случаях родственники просят записать короткое видео с военнопленным, чтобы предоставить его в военкомат РФ в качестве доказательства для получения статуса военнопленного и включения в списки на обмен. Такие ролики делаются оперативно. При этом организовать созвоны по видео не всегда получается быстро, «для этого существует живая очередь». В этот момент подключаются представители «Нашего выхода», они тоже посещают военнопленных, проводят видеозвонки с родными, передают посылки и фотографии. Гражданам России сообщают, кто их искал, и предлагают возможность пообщаться с близкими по видеосвязи. Все общение фиксируется на видео, но иногда военные отказываются от созвонов.
— Случаи отказов единичны. Обычно это происходит, если военнопленный не хочет общаться с конкретным человеком, который его разыскивает. Некоторым бывает тяжело видеть близких, понимая, что они не могут быть вместе. Есть и те, кто опасается возможных проблем по возвращении в Россию, — объясняет сотрудник.
С другой стороны, сами военнопленные часто проявляют инициативу, предлагая дать интервью или рассказать свою историю. По словам представителя проекта, для них это не только возможность поговорить с родными, но и небольшое разнообразие в повседневной жизни.
Контрактники, срочники и заключенные
В проект обращаются за помощью в поиске мобилизованных, контрактников, срочников, завербованных из колоний, наемников ЧВК и даже иностранных наемников. По словам его представителей, глобальной закономерности нет.
— Например, наемника из Шри-Ланки разыскала и смогла связаться с ним с нашей помощью его сестра, а гражданина Египта нашла жена, — отмечает собеседник «Новой-Европа».
Активнее всего в проект обращаются жены и сестры — 55% от всех обращений, матерей — только 8%, а отцов — вообще 1%.
Большинство обращений приходит из Москвы и области, Башкортостана, Краснодарского края, Ростовской области, Татарстана.
44-летнего сочинца Сергея Кондратьева как раз нашли благодаря обращению его сестры. Женщина оставила заявку в проект и записала видеообращение. Кондратьев отбывал срок в колонии за кражу, а оттуда ушел на фронт. По его словам, он «решил очистить биографию, но опять неправильный выбор сделал».
— У меня гепатит С. Когда меня забрали, я сдал анализы и думал, что меня комиссуют обратно. Врачи сказали, что надо сдать повторный анализ, чтобы подтвердить диагноз, а он через полгода. И сразу сплавили, — расссказал он.
На фронте его отправили в Донецкую область. Довольно быстро он, будучи на задании в Константиновке, попал в плен. Мужчина вспоминает, что по факту сдался сам: выключил рацию, подошел с товарищами к бойцу ВСУ, которого увидел, и сдался. Сейчас он лишь надеется на обмен и возвращение к своим пятерым детям и внучке.
36-летний Константин Булах из Южно-Сахалинска до войны работал в строительном магазине, пока его не «забрал военкомат».
«Там сказали: либо тюрьма, либо подписывайте [контракт]. На Крымский мост поедете [охранять]. Я и поехал. В тюрьму я не захотел, я вообще и сюда ехать не хотел, но в военкомате „взяли за пятую точку“, пришлось подписывать. Оказывается, нужно было послать их куда подальше и пойти обратно на работу», — рассказывал Булах.
Оттуда он уехал на полигон, а затем из Ростова в Украину. В сентябре 2024 года его взяли в плен под Константиновкой. Мужчина вспоминает, что они вместе с другими бойцами мотострелковой бригады ехали на БТР, когда их «чем-то шарахнули». Двое российских военных сразу погибли, несколько были ранены, остальные вместе с Булахом попытались убежать и спрятаться, но их накрыли ВСУ.
На фронте мужчине попали осколки в глаз и ноги, поэтому он не видит одним глазом и «плохо ходит». Ситуацию в плену он сравнивает с двумя годами срочной службы в России: «Там два года прослужил, ну и здесь [смогу]».
«Невеста ждет, я 18 августа должен был свадьбу сыграть в Ростове. Она ушла в отпуск, нам назначили дату [но не успел]. Дочь и сын от других браков тоже ждут меня», — рассказал он.
Есть истории и со счастливым концов. 19-летнего срочника из Севастополя Алексея Плюща отправили на фронт, взяли в плен, а потом нашли благодаря «Хочу найти» и уже обменяли. До призыва он учился в ПТУ, не работал, тогда и получил повестку. На срочной службе юноша пять месяцев был в «учебке», оттуда его отправили на границу в Курскую область. Там Плющ пробыл с конца апреля до 10 августа, когда в регион вошли силы ВСУ:
«Я был старшим механиком-водителем на БМП. Нам говорили, что срочников эвакуируют, но не эвакуировали. Начался заход с украинской стороны, мы с товарищем начали отступать. Ехали танки, боевые машины. Мы пошли лесами-полями, через два часа вышли, командир пишет: „Вас эвакуируют“. Мы пошли в сторону населенного пункта, там были уже украинские войска. Была стрельба, мы прыгнули в кусты и думали, что там наши. Крикнули: „Помогите“, а в итоге нас взяли в плен».
Погибшие
Искать погибших гораздо сложнее, чем живых. Как объясняет эксперт, причина в том, что тела, которые удается забрать с поля боя командам эвакуации ВСУ, далеко не всегда подлежат визуальной идентификации, часто это останки. В таких случаях предварительная идентификация осуществляется на основе найденных на теле документов или жетонов.
«Однако в армии РФ существует практика, при которой командиры изымают документы у солдат перед отправкой на боевые позиции, а жетоны носят далеко не все военнослужащие», — подчеркивает собеседник «Новой-Европа».
При этом в Украине возможно провести только предварительную идентификацию погибших военнослужащих армии РФ. Для завершения процедуры необходимо провести ДНК-экспертизу, когда останки будут переданы в Россию. Чат-бот «Хочу найти» уведомляет автора заявки о передаче тела на сторону РФ в рамках репатриации погибших, а также сообщает дату репатриации и номер мешка. После этого родные могут обратиться в 522-й ЦПООП (Центр приема, обработки и отправки погибших, Ростов-на-Дону) для проведения всех необходимых процедур и подтверждения личности погибшего. Но за эту часть украинская сторона уже не несет ответственности.
