В 2024 году каждое четвертое обращение в российский суд с просьбой признать человека умершим или пропавшим без вести касалось военнослужащих. Всего за время полномасштабного вторжения в Украину российские суды зарегистрировали почти 3 тысячи исков о признании погибшими и безвестно отсутствующими солдат и офицеров, чьи трупы не удалось забрать с фронта. Две трети этих исков приходятся на 2024 год. «Вёрстка» проанализировала судебные дела и обнаружила, что в половине случаев с заявлениями обращаются не семьи, а командиры воинских частей — они не хотят, чтобы «мертвые души» в списках личного состава влияли на укомплектованность и боеготовность подразделений.
С марта 2022 года в районные и гарнизонные суды на территории России и аннексированного Крыма было подано минимум 2847 исков о признании умершими и безвестно отсутствующими (пропавшими без вести) военнослужащих, чьи тела остались на поле боя. На протяжении 2022 года таких обращений было немного, но начиная с лета 2023 года ежемесячно в суды поступало уже по несколько десятков исков.
К лету 2024 года тенденция усилилась. С июня по август российские суды зарегистрировали более 1300 обращений с просьбой признать погибшими или пропавшими без вести военных, чьи трупы не удалось найти или эвакуировать. Август 2024 года стал рекордным за время войны. В этот месяц было подано минимум 554 иска. Три четверти «летних» исков еще рассматриваются, но 196 уже удовлетворены.
Как считали?
Из районных и гарнизонных судов России и аннексированного Крыма «Вёрстка» скачала 21,6 тысячи дел о признании россиян умершими или пропавшими без вести (безвестно отсутствующими). Журналистов интересовали иски, зарегистрированные в судах в период с 24 февраля 2022 года по август 2024 года. Скачанные данные проанализировали и оставили в выборке только те дела, по которым истцом или заинтересованным лицом были войсковые части, Министерство обороны или военный прокурор. Подобных дел оказалось 13% (2847). Судебные акты по ним публикуются крайне редко, но в выборке оказались почти 200 дел с текстом решений. С их помощью журналисты убедились, что если в рассмотрении дела о признании гражданина «безвестно отсутствующими или погибшими» участвует российская армия, эти дела касаются пропавших без вести или убитых военнослужащих.
Среди воинских частей, которые фигурируют в исках, лидирует часть № 22179 из Новочеркасска Ростовской области, на базе которой действует подразделение «Шторм Z» (221 дело). Другие воинские части, связанные с делами об убитых и пропавших военнослужащих: № 12721 из Клинцов Брянской области (119 исков), № 61899 из Москвы (99 исков), № 06705 из Забайкальского края (96 исков) и еще одна часть из Клинцов — № 91704.
Почему, если труп военного не вывезли, приходится судиться
Российской армии не удается забрать с поля боя тела всех погибших военных, и это создает проблемы как для родственников, так и для воинских частей. Без трупа российские госорганы не оформят свидетельство о смерти — а без юридически зафиксированного факта смерти невозможно получить выплаты за гибель и исключить военного из списков личного состава.
Когда тела нет, суд может признать участника вторжения в Украину погибшим, если в течение минимум 6 месяцев от военного не было известий. Но «Вёрстке» не удалось найти случаев, когда военнослужащего признали погибшим только при этом условии. Обычно родственники или представители воинских частей собирают для суда показания сослуживцев, которые видели смерть военнослужащего.
В тех случаях, что изучила «Вёрстка», если свидетелей гибели не было, суд признавал военного безвестно отсутствующим, то есть пропавшим без вести. С таким статусом нельзя рассчитывать на получение «гробовых», но можно, например, оформить на ребенка пенсию по потере кормильца. За 2,5 года войны правом наделить военнослужащего одним из этих статусов активно пользуются как семьи военных, так и командиры.
Часть трупов российская армия не эвакуирует из-за того, что территория, где они лежат, обстреливается ВСУ. «При возникновении возможности забрать тела, сразу прилетают снаряды и умирают следующие», — объяснял в мае 2024 года в суде Саранска боец ЧВК Вагнера, которого допрашивали как свидетеля гибели его сослуживца. «В силу сложного рельефа местности, а также плотного огня превосходящих сил противника, эвакуировать тело не представилось возможным», — в феврале 2024 года давал письменные пояснения Адлерскому районному суду сержант воинской части № 09332. Он видел, как его сослуживец-ефрейтор «упал замертво» после ранения в голову.
В других случаях вывозить и хоронить нечего, потому что тело военного сгорело или оказалось разорванным на мелкие кусочки. «В ходе боестолкновения сын заявителя полностью (без остатка) сгорел при прямом попадании в него фугасного снаряда, выпущенного Вооруженными силами Украины», установил весной 2024 году суд в Ставрополе, рассматривавший дело о гибели сержанта штурмовой роты Z.
Бывают ситуации, когда человек пропал во время боевых действий и неизвестно, погиб он или нет. Так, например, произошло с майором Ленаром Каримовым, который десять лет прослужил в воинской части № 09332 (дислоцирована в Адыгее) и занимал должность начальника расчета в радиотехнической батарее. Во время контрнаступления ВСУ в Херсонской области осенью 2022 года Каримов экстренно отступал вместе со своим подразделением и пропал без вести. Воинская часть искала его труп, но безуспешно. Никто не видел, что с ним произошло, и никаких вестей от майора за полтора года не было. Командир части решил обратиться в суд с иском о признании Каримова пропавшим без вести, чтобы на этом основании исключить его из списков личного состава.
Почему в 2024 году исков стало больше?
Резкий рост исков о признании военных погибшими или пропавшими без вести объясняется не только желанием родственников присвоить статус пропавшему бойцу, но и активностью воинских частей.
Для воинских частей важно, чтобы у них не числились «мертвые души». Просто вычеркнуть бойца, который погиб, но его тело не эвакуировали, командование части не может. Пока человек есть в списках личного состава, его не могут уволить, снять с довольствия и нанять на его место другого военнослужащего. Представители воинской части № 57367 в августе 2024 года в Уссурийском районном суде объясняли, что хотят исключить из списков личного состава младшего сержанта с позывным Deimos, тело которого не удалось забрать, поскольку «боевая готовность подразделений зависит в первую очередь от укомплектованности». Сержант был убит еще осенью 2022 года в боях за поселок Владимировка Донецкой области, и с тех пор, как предполагают в российской армии, его останки лежат на территории, контролируемой Украиной. Сослуживец сержанта, дававший в суде показания, рассказал, что услышал крик: «Deimos двухсотый» — буквально через пару минут после того, как ВСУ начали обстреливать их позиции. Командир роты отдал приказ оставить тело сержанта и отступать.
Как посчитала «Вёрстка», всего с января по август 2024-го в суды поступило минимум 2303 иска о признании военнослужащих погибшими или пропавшими без вести. Половину из них подали воинские части, половину — семьи погибших, самостоятельно и при поддержке военной прокуратуры.
70 исков в 2024 году в суды поступило от военной части № 29297. В сентябре 2023 года телеграм-канал «Мобилизация» опубликовал видеообращение, якобы сделанное бойцами полка 1008 военной части № 29297. Одетые в военную форму мужчины рассказали о нарушениях в подразделении и среди прочего упомянули «колоссальные потери» среди личного состава, и, несмотря на это, подразделение все еще считалось боеспособным. По несколько десятков исков в 2024 года подали также части № 91704 (88 исков), № 12267 (64 иска), № 21634 (37 исков), № 24776 (30 исков), № 16871 (23 иска).
«Чтобы нас доукомплектовали, нужно в документах показать потребность, — объясняет „Вёрстке“ контрактник из эвакуационного отряда, который отвечает за поиск и вывоз раненых и убитых. — Например, если треть личного состава убитые и тяжелораненые — можно просить доукомплект. Под Часовым Яром мы потеряли до 60%, но тел нет, их просто нельзя забрать. Мы пытаемся забрать хотя бы жетоны, но это тоже нереально. Поэтому так много пропавших. Докладывать наверх о пропавших никто не любит, за это всех е**т. Поэтому сидели недоукомплектованные месяц. Потом привезли штрафников и зэков. Ими и забивают бреши».
Среди оставленных на поле боя трупов много «штурмовиков»
С исками о признании 87 военных погибшими или пропавшими без вести в мае и июне обратилась в суд воинская часть № 06705, дислоцирующаяся в городе Борзя Забайкальского края. В качестве заинтересованного лица во всех июньских делах указана другая часть — № 22179. На ее основе базируется подразделение «Шторм Z», которое формируют за счет заключенных и «провинившихся». «„Шторм“, где все нерадивые бойцы, алкаши, наркоманы, самовольно оставившие часть. Командиру ты не понравился, тебя могут и сразу туда отправить. Если нарушаешь дисциплину, начинаешь какие-то разговоры вести, сразу туда же. По сути это как штрафбат, только с мясными штурмами», — объяснял «Вёрстке» весной 2024 года действующий офицер Андрей.
Участие двух воинских частей в рассмотрении дела объясняется тем, что бойцы «Шторм Z» относятся к разным частям, в том числе к № 06705. Отряды «Шторм Z» российская армия использует для штурма укрепленных позиций противника.
Решения по искам 2024 года пока не опубликованы, но «Вёрстка» нашла 15 дел, рассмотренных ранее, в которых фигурирует воинская часть № 22179. Из них следует, что бойцы этой воинской части участвовали в штурмах и погибали на протяжении войны в разных местах: в боях под Андреевкой, Кирилловкой, Александровкой, Марьинкой, Белогоровкой, Святогорском, Дубово-Василевкой.
Ефрейтор 63-й штурмовой роты «Z» из Красноярского края в апреле 2023 года сказал матери, что поехал на заработки вахтовым методом и «оказался завербован на войну и был зачислен в списки части № 22179». Ему назначили ежемесячный оклад 51 900 рублей, и в мае 2023 года он уже штурмовал позиции ВСУ. Во время атаки он пропал без вести, его сослуживец рассказал родным, что ефрейтор «погиб в болоте». Сухобузимский районный суд летом 2024 года объявил его умершим «при выполнении задач специальной военной операции».
Как судятся родственники
Семьи, которые не смогли похоронить своих близких, потеряли надежду на то, что военнослужащий может быть жив, и хотят оформить «гробовые», могут объединиться и коллективно обратиться в суд. Летом 2024 года родственники россиян, служивших в части № 95383, подали 54 иска с просьбой признать погибшими или пропавшими без вести их близких. Солдаты из этого подразделения, вероятно, были убиты во время боев за село Клещеевка Бахмутского района.
Весной семьи военнослужащих этой части запустили петицию — на момент подготовки этого исследования ее подписали почти 300 человек. Родственники утверждали, что их близкие перестали выходить на связь с июля 2023 года, когда ВСУ штурмовала российские позиции возле села Клещеевка в Бахмутском районе. За полгода до этого родственницы мобилизованных, прикрепленных к этой воинской части, рассказывали подробности боевых столкновений. В видеообращении к президенту они утверждали, что командир «под угрозой жизни заставляет возвращаться на позиции любой ценой, которые уже заняты противником, где нет возможности закрепиться и укрыться от обстрелов, без должной артподдержки».
Судиться за признание военного погибшим приходится даже в случаях, когда военный занимал командирскую должность и, как считают в российской армии, совершил подвиг. В 2024 году в суд обратилась жена майора Павла Сарана, служившего в части № 21634.
Майор командовал мотострелковым батальоном роты «Шторм» и, как утверждается, 5 июня 2023 года погиб в боях под Левадным. По официальной версии, Саран приказал своему подразделению удерживать рубежи, за что был награжден посмертно званием Героя России и медалью «Золотая Звезда». В судебном решении говорится, что майор и еще 9 военнослужащих находились в блиндаже, в который стреляли украинские танкисты. От прямого попадания снаряда блиндаж взорвался, все находившиеся в нем, включая Сарана, погибли.
Глава Ульяновской области, передавая вдове майора награду, заявил, что Саран «повторил подвиг легендарных героев-панфиловцев, не допустив прорыва бронированного, тяжеловооруженного, многократно превосходящего численностью отряда противника». Тем менее эвакуировать тела погибших в блиндаже военных российские войска не смогли. Военная прокуратура в защиту прав жены Сарана обратилась с иском в Уссурийский районный суд, по месту постоянной дислокации воинской части № 21634, к которой был прикреплен майор. Опросив свидетелей, суд признал Павла Сарана погибшим вблизи Левадного «при исполнении обязанностей военной службы».
Впрочем, не всем семьям удается с первого раза выиграть суд. Жена добровольца отряда «БАРС» Виктория Дикарева из маленького города Полесск в Калининградской области год назад рассказывала «Вёрстке», что, как она считает, ее муж погиб во время штурма села Владимировка в Донецкой области в начале августа 2022 года. Вячеслав Дикарев оставил жену и дочь и поехал на войну, чтобы, по словам Виктории, «заработать копеечку» и провести в дом газ. На фронте он провел всего неделю. Сослуживцы Дикарева рассказали Виктории, что во время наступления Вячеславу оторвало ноги, его не смогли спасти, а тело не удалось забрать из-за мощных обстрелов.
Виктория проиграла суд по признанию мужа погибшим. Командир воинской части № 22179 — той самой, на базе которой было сформировано подразделение «Шторм Z», — сообщил Полесскому районному суду, что не может предоставить информацию о судьбе Дикарева, потому что у него не было статуса военнослужащего. По словам командира, муж Виктории не был включен в списки личного состава части, а был зачислен в добровольческий отряд. В итоге судья решил, что в деле слишком мало доказательств гибели Дикарева.
Тогда Виктория подал еще один иск — но уже чтобы признать мужа пропавшим без вести. И на этот раз выиграла. Как Дикарева рассказала «Вёрстке», без этого она не могла оформить на дочь пенсию по потере кормильца. В середине августа 2024 года, спустя два года смерти мужа, женщина решила снова попробовать признать его погибшим через суд и подала иск. «Честно, не знаю, как суд решит, — говорит она. — Я два года уже хожу по судам. Пособия и пенсию я зубами вырывала, тело его до сих пор домой не привезли и не говорят, привезут ли. Хотя территория, где он погиб, давно уже принадлежит России, но никто не ищет. И что мне остается делать? Только по бумагам признать и оформить все выплаты, положенные моей семье».