— Добрый день! У меня брат погиб 6 марта 2023 года. Был на фронте с ноября, ушел из колонии. Звонил только раз. Ничего о нем не знаем — ни где погиб, ни как. Сколько пишу — еще никто не откликнулся. Такое ощущение, что никто не остался в живых.
— Здравствуйте, я вам соболезную, у нас точь-в-точь такая же история. Сколько ни искала информацию о сыне — ничего, будто растворился. Даже про смерть не сообщили. Я сама написала в группу, где давали информацию по погибшим. Первый раз писала им в январе, мне сказали: в списках погибших не числится, я и успокоилась. А потом оказалось, что погиб еще в декабре мой мальчик. Привезли гроб какой-то пустой. Но сказали не открывать и хоронить, мол, больше ничего не будет все равно.
Такие диалоги в чатах, где сидят родственники заключенных, уехавших на войну в Украину из российских колоний, можно увидеть почти ежедневно. Сотни семей пытаются найти хоть какую-то информацию о своих родственниках. Периодически в чатах появляются и сами бывшие заключенные, выжившие на фронте.
«Живыми сейчас возвращаются единицы. И те все, как правило, трехсотые (то есть раненые. — Прим. Би-би-си). Очень многие погибают, кто-то в плену. Штурмы — это очень тяжело. По мне, шанс выжить там — процентов 25», — написал в одной из таких групп Владимир из Карелии, который провоевал полгода и получил помилование.
Чтобы понять, сколько действительно может составлять продолжительность жизни заключенного на войне, Би-би-си изучила некрологи 9327 заключенных, погибших в Украине. Из них 1910 человек воевали в составе подразделений «Шторм», а 7417 — в составе ЧВК Вагнера.
Как долго можно выжить на фронте?
С июня 2022 года по конец января 2023 года заключенных из колоний вербовали представители ЧВК Вагнера (в том числе и лично ее основатель Евгений Пригожин). Условия были простыми: две недели обучения и потом еще пять с половиной месяцев на передовой в обмен на свободу и снятие судимости и зарплату около 100 тысяч рублей в месяц.
С февраля 2023 года Министерство обороны России взяло вербовку заключенных на себя. Вплоть до конца августа 2023 года условия контракта оставались такими же: короткая учебка, полгода на фронте, а затем свобода и снятие судимости.
С сентября 2023 года условия существенно изменились. Осужденный, уезжающий на войну из колонии, теперь получает в районе 250 тысяч рублей в месяц, все льготы, как у военнослужащих-контрактников, и условное освобождение.
Госдума России изменила законы, и теперь людей из колоний могут отправлять на фронт официально. С ними даже стали фотографироваться губернаторы регионов.
А вот контракт осужденных с армией теперь стал по сути бессрочным — до конца боевых действий.
Но реально ли завербованному заключенному выжить на фронте хотя бы полгода?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы выделили из почти 9 тысяч погибших заключенных группу в 1040 человек, у которых была известна и дата начала контракта, и дата гибели. Эти сведения мы почерпнули из опубликованных некрологов и сообщений родственников.
540 человек из нашей выборки были вагнеровцами, а другие 500 воевали в подразделениях «Шторм» Минобороны России.
Анализ собранных данных показывает, что потери вагнеровцев распределены более-менее равномерно. А вот заключенные, воевавшие в подразделениях Минобороны, гибнут вскоре после приезда на фронт.
Половина всех установленных нами погибших заключенных из ЧВК Вагнера была убита через три месяца после подписания контракта.
В случае с отрядами «Шторм» ситуация иная — половина известных нам погибших осужденных, набранных Министерством обороны, была убита в течение первых восьми недель на фронте — то есть в среднем они жили на целый месяц меньше, чем заключенные вагнеровцы.
Приведенные нами цифры не означают, что на войне погибла половина всех отправившихся на войну осужденных. Наша выборка для анализа неполная, поскольку мы не знаем точное число всех погибших и общее число отправившихся на войну заключенных из российских колоний.
Изданию New York Times удалось получить список заключенных, отправившихся в Украину из ИК-6 в Челябинске в октябре 2022 года. Из 196 человек, отправленных на войну в той партии, выжило 70%. Многие из них получили серьезные ранения, в том числе лишились конечностей.
Но, по словам двух источников Би-би-си в ЧВК Вагнера, участвовавших в процессе вербовки, заключенные, уехавшие на войну в более поздних партиях, погибали значительно чаще.
Такую оценку косвенно подтверждают и данные, собранные нами на основе открытых источников.
С января до начала марта подтвержденные еженедельные потери «Вагнера» не опускались ниже 300 человек. Самые крупные одномоментные потери вагнеровцы понесли за сутки с 24 по 25 марта — тогда погибло 182 человека, включая 141 заключенного.
Это только те данные, которые нам удалось установить по открытым источникам. Реальные потери наверняка гораздо выше.
Ныне покойный Евгений Пригожин оценивал потери своей группировки в боях за Бахмут в 22 тысячи убитыми. Нам достоверно известны имена только 10 348 из них, то есть чуть менее половины.
По оценке НКО «Русь сидящая», вагнеровцы отправили из колоний на фронт почти 50 тысяч человек. Схожую цифру называл и сами Пригожин, и представители Пентагона.
По оценкам правозащитников, к марту этого года Министерство обороны России могло отправить на фронт уже более 60 тысяч осужденных. Процент выживших среди них точно не известен.
Но сами бывшие заключенные считают, что погибает от 50 до 70% тех, кто отправляется на фронт из колонии с отрядами Минобороны.
Почему заключенные погибают так быстро?
Одной из причин того, что заключенные, набранные Минобороны, погибают быстрее, чем вагнеровцы, может быть недостаток подготовки.
Среди вагнеровцев мы не нашли тех, кто погиб во время первых двух недель после подписания контракта. В этот период все рекруты должны были проходить обучение в отдалении от передовой. Судя по всему, такой порядок соблюдался.
В то же время мы установили, что более десятка осужденных из «Шторма» были убиты именно в первые две недели после отъезда из колоний, то есть в период, когда им обещали обучение на тренировочном полигоне.
О подобных случаях рассказывают и родственники осужденных:
«8 апреля муж только контракт заключил, а 11-го уже в штурмовой отряд прибыл, то есть на войну. В то время я спокойна была, уверена была, что, как говорят, учебка три недели будет, до конца апреля бояться нечего. Ждала звонка. А он 21 апреля погиб! И не было ее, учебки этой», — рассказывает жена осужденного, воевавшего в подразделении «Шторм Z».
По свидетельствам людей, воевавших в «Шторме», завербованных Минобороны осужденных обычно привозят на подготовку и распределение в самопровозглашенные ЛНР и ДНР, где передают в подчинение местным частям. На месте прибывшим из колоний нередко отказывались выдавать базовые вещи: саперные лопатки, необходимые для рытья окопов, аптечки и даже исправные автоматы.
«У многих солдат автоматы были непригодны к бою, то есть сломаны окончательно (например, с механическим поврежденным стволом, целиком или мушкой), и когда до командования доходило, что у Иванова или Петрова автомат непригоден к бою и его надо заменить — говорили, что это совершенно невозможно: автомат уже закреплен за человеком, и суровая армейская бюрократия ничего с этим поделать не может. Что должен делать пехотинец на передовой без аптечки, саперной лопатки и со сломанным автоматом — тоже большая загадка!» — писал в своем блоге Z-активист Владимир Грубник, занимавшийся помощью отрядам «Шторм».
В «Вагнере» же, по многочисленным свидетельствам и самих наемников, и Z-блогеров, и российских пропагандистов, проблем с экипировкой не было.
«Частному подрядчику невыгодны избыточные потери — это бьет его по карману, поэтому „Вагнеры“ оснащены хорошей закрытой цифровой связью, современными БПЛА самолётного типа, средствами индивидуальной броневой защиты и так далее», — отмечал в одном из своих интервью ныне покойный офицер российской армии и автор популярного Z-блога Андрей Морозов с позывным Мурз.
Однако выжить в рядах «Вагнера» заключенным было очень непросто из-за особенностей тактики. Осужденных направляли на штурмы окопов и зданий небольшими группами и без поддержки бронетехники.
При этом дисциплина в ЧВК Вагнера нередко поддерживалась очень суровыми методами.
«Штурмовые группы не отступают без команды… Несанкционированный отход отряда или отступление без получения ранения карается расстрелом на месте», — отмечалось в отчете украинской разведки о тактике ЧВК Вагнера. Все это приводило к дополнительным потерям наемников.
За неподчинение приказу или тому, что интерпретировалась как попытка к бегству, заключенных могли расстрелять на месте и захоронить на одном из погостов в Луганской области. Близким расстрелянных заключенных затем не выплачивали их зарплату и не возвращали тела, сообщили Би-би-си родственники пяти погибших вагнеровцев. Все они ездили забирать тела своих погибших в Луганск за свой счет.
Самый известный случай наказания в «Вагнере» — видео, на котором мужчину, вернувшегося из украинского плена, забивают кувалдой. Это был Евгений Нужин — бывший заключенный со сроком за убийство, завербованный ЧВК Вагнера для участия в войне в Украине. Попав в плен, он говорил, что сдался добровольно, потому что хочет сражаться на стороне Украины, но в итоге попал под обмен, а потом был убит.
Насколько эффективны отряды заключенных?
Российская армия сейчас все чаще организует такие же волнообразные атаки малыми штурмовыми группами, как это делала ЧВК Вагнера при штурме Бахмута.
Отряды, сформированные из заключенных, используются для атак на укрепленные позиции украинской армии. Чтобы отразить такие штурмы, ВСУ открывают огонь, тем самым раскрывая местоположение своих орудий и стрелков.
Россияне затем наносят удар по выявленным позициям при помощи артиллерии или беспилотников. Такая тактика может быть в меру эффективна, но ведет к большим потерям личного состава, отмечают эксперты.
«Особенностью этой войны является огромное число артиллерийских обстрелов и ударов с беспилотников. Чтобы выживать в таких условиях, нужно постоянно поддерживать высокую маневренность отрядов и хорошее взаимодействие с соседними подразделениями. А плохо обученные военные — в первую очередь отряды заключенных — не могут этого делать», — объясняет эксперт Королевского института объединенных оборонных исследований (RUSI) Самуэль Кранни-Эванс.
По мнению эксперта, заключенных кидают на самые сложные участки фронта, чтобы максимально сохранить силы элитных подразделений, понесших большие потери на первом этапе вторжения в 2022 году.
Пока линия фронта нестабильна, действия отрядов, составленных из заключенных, могут быть относительно эффективными, отмечают эксперты. Солдаты ВСУ все чаще жалуются на недостаток снарядов. И в такой ситуации у них все реже есть желание расходовать боекомплект на небольшие разрозненные цели.
Россия существенно изменила тактику своих военных операций в Украине по сравнению с первыми месяцами войны. На смену сложным десантным или диверсионным операциям пришли «мясные штурмы».
«В конечном итоге это играет на руку российской армии. Они получают небольшие территориальные приобретения, пусть и ценой существенных людских потерь», — добавляет Эванс.
Каждое сообщение о захваченном украинском селе улучшает положение ответственных за операцию военачальников. Имея резерв живой силы в виде отрядов, набранных из осужденных, они вполне могут позволить себе добиваться продвижения на фронте такой ценой.