Арина уехала из Беларуси в Украину в 2021 году после задержания. С тех пор девушка живет и работает в Киеве. Однажды в Instagram она познакомилась с бывшим айтишником, а теперь военным Данилой. У них завязались романтические отношения. И теперь беларуска регулярно ездит к любимому на фронт. Свою историю девушка рассказала «Зеркалу».
«Было чувство, что мы больше не увидимся»
24-летняя Арина бежала из Беларуси после задержания силовиками в 2021 году и с тех пор живет и работает в Киеве. Место работы просит не называть из соображений безопасности, говорит только, что работает из дома. Уже почти полгода она встречается с украинским военным Данилой. Даниле 24 года, и до полномасштабной войны он работал в сфере IT. Они нашли друг друга в Instagram и там начали общаться.
— В первое время переписывались по-украински, — вспоминает девушка. — Я с любым незнакомым человеком в Украине начинаю беседу по-украински. А когда вижу, что он привыкает ко мне, когда мне становится комфортно, перехожу на беларусский.
Правда, как выяснилось чуть позже, первые месяцы общения через переписку для Данилы были не такими простыми: парню иногда приходилось прилагать усилия, чтобы правильно понять написанное.
— Иногда я замечала, что он пользуется переводчиком, — улыбается Арина, — но не понимала, насколько ему сложно, продолжала балакать по-беларусски. Но в итоге он привык. Теперь сам иногда может употребить беларусское слово. Ему очень нравится наш язык. С точки зрения контекста тоже было непросто. Я же не планировала строить романтические отношения с самого начала. Я просто рассказывала, что меня волнует и интересует, о своем прошлом, Беларуси. Он каждый раз проявлял заинтересованность, расспрашивал, сопереживал, проводил какие-то параллели, рассказывал о своем опыте, как приезжал в Беларусь автостопом в 16 лет, а потом следил за нашими событиями уже в 2020-м.
Языковой вопрос возник и во время первой встречи в Днепре, где молодые люди договорились увидеться офлайн.
— Он впервые слушал беларусский язык вживую, ему нужно было аудиально подстроиться, что было довольно трудно, — рассказывает Арина. — У меня обычно нет страха или дискомфорта, когда я общаюсь с новыми людьми. А с ним такое было: чувствовала себя какой-то школьницей, которая немножко фанатеет от старшеклассника. И если бы у меня была возможность изучить его расписание и ходить с подругой по коридору мимо его класса, я бы только этим и занималась. Но при этом у него почти все время был так называемый покерфейс. Я не была уверена, что ему эта встреча интересна, поэтому и сама вела себя сдержанно, было ощущение, что мы больше не увидимся. Как потом выяснилось, у него были такие же чувства, но он видел мой покерфейс и тоже сдерживался. И мы продолжили общаться.
Первое настоящее свидание у пары было во Львове, родном городе Данилы. Конечно, парень не мог покинуть место дислокации, но это не помешало: он предложил видеозвонок.
— Данила пригласил прогуляться по улицам, так как прекрасно помнит каждый переулок города, и хотел со мной поделиться историей и любимыми местами, — говорит Арина. — Я специально красиво оделась, а он в свою очередь попросил побратимов несколько часов его не беспокоить. Сначала мы связались по видео, но связь подвела, поэтому дальше я просто гуляла в наушниках, разговаривая. Он спрашивал, по какой улице я иду, чтобы сориентироваться, и так провел меня до отеля.
На следующий день, как раз 14 февраля, Данила прислал девушке большой букет цветов, узнав адрес через знакомых. Такие жесты убедили Арину в серьезности намерений молодого человека:
— Я поняла, что он романтически мной заинтересован, и решила к нему приехать еще раз.
«Нет стресса, когда слышу взрывы, просто хочется поскорее уснуть или заняться своими делами»
Они встретились в Покровске. Это город в Донецкой области Украины. До начала полномасштабной войны там жило 60 тысяч человек. Теперь примерно в 25 километрах от него идут боевые действия. Там сейчас воюет Данила. Как отмечает Арина, в Покровске очень много разрушенных зданий, а обстрелы не прекращаются ни днем ни ночью.
— Бывает так, что просто из-за самого звука не можешь нормально выспаться, но уже даже не страшно. На рассвете выходишь и видишь, что в городе жизнь продолжается, нет какого-то шока, ступора. Местные в таких условиях живут уже несколько лет. В общепринятом смысле это ненормально, но люди привыкли, — рассказывает девушка. — Самые впечатляющие — дети! Мне кажется, что, пока в этих местах возле фронта есть дети, жизнь и дальше будет побеждать. В парках и кафе много детей с родителями, подростков. Я не знаю, в каком режиме там работают школы, скорее всего, на удаленке. Потому что от момента тревоги до прилета — буквально три секунды.
Еще впечатляет малый бизнес. Я как беларуска не привыкла в маленьких городах видеть такое количество разных заведений: миллиард точек с кофе, рестораны с разной кухней, от турецкой до бургерных и кальянных. И это в обычном промышленном городе, да еще под обстрелами! Приехать на восток в 25 км от фронта и в действительно фэнси-ресторане (модный ресторан. — Прим. ред.) поужинать или позавтракать всякими модными сырниками или чизкейками — это, конечно, впечатляет. У многих в Беларуси в городах-стотысячниках нет возможности так современно жить, как в прифронтовых городах Украины.
Именно там, в Покровске, Данила предложил Арине быть вместе. Девушка согласилась и с тех пор раз в полтора месяца приезжает сюда к любимому. Она работает удаленно, поэтому может позволить себе такие путешествия. Организацию же на себя берет парень: заказывает билеты, снимает квартиру: отели в Покровске давно не работают.
— Мне остается сесть на поезд — и часов через пятнадцать я на месте. На такие свидания я беру с собой аптечку, турникеты, документы, наличные деньги, пауэрбанки, — спокойно перечисляет девушка и добавляет, что в Киеве привыкла к ракетным обстрелам. — Я застала в столице самые сильные обстрелы: были периоды, когда чуть ли не каждую ночь летели российские ракеты и беспилотники. Несмотря на очень мощную противовоздушную оборону, осколками разрушаются здания. Ты привыкаешь и к звукам, и ко всему. Когда приезжаю на восток, понимаю, что психика уже более-менее подготовлена. Нет стресса, когда слышу взрывы, просто хочется поскорее уснуть или заняться своими делами. Сама жизнь в Украине уже заставляет адаптироваться к условиям войны.
По наблюдениям девушки, украинцев все больше беспокоят проблемы с энергетикой. Из-за российских атак на стратегические объекты бывает, что отключения света длятся от 12 до 20 часов.
— Я думаю, многих сейчас это намного больше будет волновать. Момент окончания жизни довольно мгновенный, а невозможность просто постирать вещи, сходить в ванну, душ, сделать себе кофе и подзарядить ноутбук, чтобы поработать, — это обыденность, вызывающая не меньше стресса, чем обстрелы.
«Очень жаль, что я его не встретила до начала войны»
Арина признается, что решение вступить в отношения с украинским военным было для нее непростым.
— Когда он мне предложил романтические отношения, я волновалась, что с моей извечной темой Беларуси скоро перестану быть ему интересна, так как готова говорить об этом часами, — рассказывает девушка. — Еще было тяжело из-за предыдущего опыта разного рода взаимодействий с военными: чувствовала определенное недоверие. Но, общаясь с этим человеком, я поняла, что отношения с ним, несмотря на расстояние, дают мне очень много. И я решила рискнуть, пойти на этот шаг. И пока ни разу не пожалела. Он очень достойный человек, и наше порой нестабильное общение меня наполняет, дает ресурс, новые знания, настроение.
По словам беларуски, строить отношения проще людям с общей травмой — в случае девушки это вынужденная эмиграция. Так проще найти общую почву, всегда есть о чем поговорить. Но вскоре девушка поняла, что такие отношения не помогают ей справиться с болезненным прошлым.
— У Данилы своя боль, за свою страну. Но это не мешает нам понимать и поддерживать друг друга, — считает беларуска. — Ему 24, соответственно, он не подпадал под мобилизацию, но пошел в армию по собственному желанию. Конечно, сейчас этим никого не удивишь. Но он был очень успешным айтишником, имея перспективу сделать блестящую карьеру. На самом деле, он мог бы и дальше продолжать помогать украинской армии, работая на своей гражданской работе в родном Львове, донатить большие суммы. Но решил, что не может оставаться дома, если в стране такая беда.
Беларуска говорит, что встречи раз в полтора месяца — это достаточно часто. Но впереди — долгие дни без возможности увидеться и созвониться.
— Я сейчас так счастлива, влюблена, — говорит она. — Но понимаю, что впереди самое страшное: долгие периоды волнений, потому что ситуация на фронте действительно ужасная. Думаю, настанут дни, когда я не найду, чем и как его поддержать. Не смогу подобрать слова, если ему будет больно. Такое уже было и есть, когда его знакомые попадали в больницы или погибали. Все это очень страшно. При этом он говорит — и я ему верю, — что наши отношения дают ему силы все это переживать, бороться дальше и мечтать о гражданской жизни. Хотя условий для оптимистических надежд сейчас немного. Надеюсь, что мы и дальше будем придавать друг другу сил идти вперед. У меня своя борьба за возвращение домой, у него — за освобождение родной страны.
Когда мы только начали отношения, он галантно у меня спросил: «Не является ли проблемой то, что я не включен в беларусскую национально-освободительную борьбу?» Я сказала: «Да нет». А про себя подумала: «Ты все еще так думаешь, что не включен?» — смеется девушка и добавляет: — Нет, мы уже вместе. Он тоже включается в наш контекст, и я это очень ценю. Как и я со своей стороны включилась в борьбу за правду, за Украину. Ведь я здесь нахожусь, я здесь живу, и мне не все равно.
Между встречами у пары успели появиться определенные традиции, помогающие поддерживать связь на расстоянии.
— Стараемся созваниваться по вечерам: в идеале было бы, конечно, каждый день. Но и у меня очень насыщенный темп жизни, и у него из-за службы не всегда получается. Поэтому ему, в частности, пришлось освоить видеосообщения в Telegram, которыми он до сих пор практически не пользовался, — говорит беларуска. — В них он знакомит меня со своими побратимами, поет мне песни, показывает местных кошек и собак — короче, частички его жизни. Время от времени присылаем друг другу подарки, сюрпризы по почте. Например, в самом начале знакомства Данила написал, что хочет кого-то угостить пирожными и кофе, попросил, чтобы я оплатила своей картой, а он вернет.
Но отправив деньги, он уточнил: «Это тебе. Выпей кофе, как будто со мной». А я однажды зашла в одно из его любимых кафе во Львове, купила там два штруделя, кофе и прислала ему. Надеюсь, доедут и соус не выльется. Добавила фотографию из кафе, подписав: «У нас с тобой сегодня был кофе, дорогой мой, но твой придет к тебе немножечко позже». Как в романтических фильмах, я брызгаю своими духами на письма, переписываю беларусские стихи. Он очень чутко на это реагирует, хранит мои снимки. Иногда думаю о том, что в каком-то полуразвалившемся доме на Донбассе висит моя фотография напротив кровати моего любимого парня и он перед сном на нее смотрит. Меня это трогает.
Девушка прерывает рассказ, чтобы зажечь сигарету. И задумчиво добавляет:
— Мне иногда очень жаль, что я его не встретила до начала полномасштабной войны, мне было бы очень интересно узнать, каким он был. Он и сам сожалеет, что мы не встретились раньше. Но тогда мы бы, наверное, вообще не нашли друг друга. Сам Данила считает, что очень изменился за время войны, стал более суровым. Но я чувствую в нем эмоционального и чувствительного человека, и мне это очень нравится. Несмотря на всю его рациональность, он все равно остается парнем с горячим сердцем.
Читайте также
