Елена (имя изменено) — ветеринар. В Беларуси она отдала этой профессии 12 лет, а потом вынужденно переехала в Польшу из-за политического преследования. Здесь для работы по такой специальности нужно подтвердить диплом, а женщина пока не смогла этого сделать. И пошла на отчаянный шаг: устроилась ассистентом, а неофициально выполняет работу ветеринара. Об особенностях профессии, отличиях в лечении животных и обращении с ними в Беларуси и Польше Елена рассказала MOST.
«Бойцов невидимого фронта» охотно берут на работу
Специальность Елены — анестезиолог. Она вводит животное в наркоз, поддерживает его жизнедеятельность во время операции и при необходимости реанимирует. Свою специализацию Елена называет востребованной. Первую работу в маленьком польском городке женщина нашла всего через две недели после переезда, причем без знания польского языка. А спустя полтора месяца перебралась в более крупный город, где тоже без труда за три недели нашла работу в частной клинике.
Подтвердить беларусский диплом о высшем ветеринарном образовании Елена не смогла. Говорит, нострификационные экзамены были сложными, а преподаватели оценивали строго. Сдавать нужно было на польском, а этот язык Елена заранее не учила: решение об эмиграции принимала в спешке. В итоге с экзаменом женщина не справилась.
Елена рассказывает, что иностранцы могут работать ветеринарами в Польше легально, если находятся в процессе нострификации диплома. Им на халат вешают соответствующий бейдж. Но у ветеринаров, по мнению женщины, есть преимущество перед врачами — их охотно берут на работу нелегально. Таких случаев она знает довольно много. Особенно просто так устроиться анестезиологам, которых беларуска называет «бойцами невидимого фронта»: они всегда находятся в операционной. Впрочем, она говорит, что без подтвержденного диплома беларусы и украинцы иногда работают и ветеринарами-терапевтами, проводя приемы.
Зарплаты ветеринаров выше, а работы меньше
Однако такой способ трудоустройства влияет на зарплату. Елена зарабатывает значительно меньше коллег, которые выполняют ту же работу официально. Но все же больше обычного ассистента, на должность которого она оформлена. Дело в том, что для работы ассистентом высшее образование не нужно, достаточно среднего специального.
Зарплату Елена предпочитает не озвучивать, но говорит, что столько же получала и в Беларуси, где была врачом. А работать сейчас приходится меньше: четыре дня в неделю по восемь часов. В Минске Елена официально работала по графику «два через два» с 12-часовыми сменами, но рабочий день нередко растягивался на 13−15 часов. Несмотря на это, Елена отмечает, что морально и физически работать в новой стране ей не легче. А вот жить в Польше на зарплату, которую получают специалисты местных клиник, проще, чем в Беларуси.
Так что со временем Елена все же собирается подтвердить диплом и получить ветеринарную лицензию.
Польские врачи перестраховываются
Женщине нравится, как работает в Польше ветеринарная лицензия.
— У нас в Беларуси, когда клиент считает, что его животное лечили плохо, он идет к другому специалисту — например, ко мне. Первый ветеринар в этом случае сможет прийти в мой кабинет с фразой: «Почему ты забрал моего пациента?» А я ему отвечаю: «А как ты его лечил?» И тут начинается ругань. В Польше с этим все проще. Если владелец питомца имеет претензии к ветеринару, он может пойти в суд. И часто там встают на сторону потребителя, а значит, врача могут лишить лицензии. Таким образом, специалист в польской клинике заинтересован, чтобы с первого раза сделать все хорошо, — объясняет Елена.
С другой стороны, она отмечает, что в такой ситуации ветеринары чаще перестраховываются, боясь навредить карьере. Например, в Польше, в отличие от Беларуси, у ветеринаров нет проблем с доступом к наркотическим препаратам, таким как опиаты — они могут понадобиться для обезболивания. Но при этом врачи часто не рискуют их использовать. То же самое и с оборудованием: хотя, как правило, оно более современное, чем в Беларуси, некоторыми аппаратами польские врачи, по наблюдениям Елены, пользуются с неохотой.
Из страха ухудшить свою репутацию польские коллеги боятся прислушиваться и к советам беларуски, у которой нет подтвержденного диплома, или оставляют предложенное ей решение на крайний случай.
— Бывали моменты, когда что-то я делала сама, не дожидаясь одобрения. Сначала видела у польских коллег страх в глазах и слышала: «Ой-ой, ты так рискуешь! Еще и без диплома! Может, не нужно?» Но потом меня благодарили за то, что я это сделала.
Беларусь на несколько лет впереди
Елена не без гордости признает, что в ряде моментов ветеринария в Беларуси опережает польскую:
— Что касается предоперационного и послеоперационного кормления, всему научила их [коллег] я. Складывается ощущение, что мы в Беларуси уходим на несколько лет вперед по многим моментам. Получается, что в целом возможностей у поляков больше, чем у нас, но они не хотят ими пользоваться.
Но есть и то, что Елена взяла на заметку в польской клинике. Например, ей нравится использование гастроскопа — специального гибкого устройства, которое можно ввести в желудок животного через пищевод. С его помощью можно извлечь инородный предмет, не проводя полостную операцию. Единственный случай, в котором такое устройство бессильно, — это если инородный предмет пошел дальше и находится уже в кишечнике.
Полицейский на улице может проверить документы на животное
В Польше Елене понравилась строгость в отношении документов на животное. Как и в Беларуси, их два вида: книжка здоровья и международный паспорт. Первой будет достаточно, если вы с питомцем не выезжаете за пределы страны, а второй необходим для поездок за границу. Но один из этих документов должен быть обязательно, и вписать туда что-то задним числом не получится, отмечает Елена.
— Допустим, моя собака ни разу не прививалась, а мы хотим экстренно выехать за границу. Если мы сегодня делаем прививку, то у нас должен быть обязательный карантин 21 день. Многие не хотят его соблюдать. В Беларуси врач может пойти навстречу и записать в документах, что прививка была сделана, например, полгода назад. В Польше такое невозможно, — рассказывает беларуска.
Строже всего в Польше относятся к вакцинации от бешенства, говорит Елена. Здесь полицейский может подойти на улице к человеку с собакой и проверить у него документы на животное. И если там не будет прививки от бешенства, хозяину грозит штраф.
С верхних этажей выпадают коты мигрантов
Елене нравятся действующие в Польше законы о защите животных. Например, если в квартире живет кошка, то обязательно должна быть сетка на окнах. Выпавшие с верхних этажей коты, поступающие на операции к Елене, часто принадлежат мигрантам, а не полякам.
Также в Польше запрещено выгуливать собаку без поводка — в Беларуси это требование тоже есть, но часто не соблюдается. Хозяин может получить наказание, если плохо кормит животное или невнимательно за ним следит.
— Недавно к нам в клинику поступила собака, хозяин которой уехал в отпуск на несколько дней, оставив бедняжку запертой в квартире без еды. По возвращении мужчину сначала забрали «на сутки», потом дело сразу же передали в прокуратуру, — рассказывает Елена.
Государство финансирует операции бездомных животных и корм
Помощь бездомным животным, по мнению Елены, в Польше налажена лучше. Например, клинике, где она работает, из бюджета выделяются средства, на которые должно быть прооперировано определенное количество животных, привезенных из приютов. Кроме того, средства поступают и на корм.
— Мы покупаем корм в больших количествах и заваливаем им целые помещения. Далее к нам приходит кто-то из волонтеров и получает его бесплатно. И это, на мой взгляд, просто превосходно! — говорит Елена.
Охотно помогают бездомным животным в Польше и обычные люди, говорит Елена. В жилых домах под балконами можно увидеть маленькие будки для бродячих собак, а в стенах, ведущих в подвал, проделаны специальные лазы для кошек. Елена отмечает, что бездомных животных практически не встретишь на улицах, по крайней мере визуально их намного меньше, чем в Беларуси.
А вот частные приюты, по словам Елены, — это палка о двух концах. Например, некоторым животным нахождение в клетках, расположенных близко друг к другу, грозит сильным стрессом. Не всегда обеспечиваются и комфортные температурные условия.
Некоторые волонтеры слишком настойчиво, по мнению Елены, требуют от ветеринара, чтобы животное было спасено, даже в том случае, когда за его жизнь бороться уже бессмысленно и лучше его усыпить. В целом Елена тоже придерживается принципа, что ветеринар должен до последнего бороться за жизнь своего пациента, даже если хозяин питомца ограничен в средствах и не может дальше оплачивать лечение. Она лично знает примеры, когда ветеринары продолжали спасение животного за свой счет, в то время как его владелец уже предлагал усыпление. Но с волонтерами иногда получается наоборот: там, где можно прекратить мучения, они настаивают на оперировании.
Если есть дети, животное дают неохотно
Волонтеры из приютов имеют возможность проверять, в каких условиях содержатся питомцы у своих новых хозяев. Но здесь, отмечает Елена, снова есть и свои минусы.
— Мы, когда собаку хотели взять из приюта, услышали следующие требования: «У вас должна быть своя квартира, не должно быть детей». И еще много чего перечислили. Дети, конечно, могут быть, но собак в такие семьи волонтеры отдают неохотно, потому что были случаи, когда животное покусало ребенка, а потом его родители устраивали разбирательства с приютом, который эту собаку им дал. В такие моменты хочешь, чтобы было как в Беларуси: просто пришел в приют и забрал понравившуюся тебе собачку, — говорит Елена.
И все же в Польше очень любят животных.
— Когда в Беларуси ты идешь со своей собакой по улице, дергаешь ее за поводок, чтобы она никого не задела и никому не мешала, — вспоминает Елена. — Здесь ты ее оттягиваешь, чтобы ее не погладили и не потискали. У меня собака пугливая, поэтому может и залаять. А еще, например, вижу иногда бродячего кота, сидящего на улице — он весь облезлый, страшный, некрасивый. Но женщины, проходящие мимо, могут сказать: «Посмотри, он такой очаровательный! Ему бы дом найти!» У нас бы этого кота скорее пнули бы.