О том, что некоторые политические заключенные будут выходить на свободу, Александр Лукашенко заявил 2 июля. Следующей ночью был опубликован закон об амнистии, который в тот же день вступил в силу. Список тех, на кого распространяется досрочное освобождение, серьезно ограничен, и в него не попадают практически все политзаключенные. Несмотря на это, они выходят на свободу — на 4 июля известно минимум о девяти освобожденных. Почему власти отпускают людей, которые не попадают под их же закон об амнистии? Как это может быть организовано с юридической точки зрения? Спросили об этом экс-адвоката и юристку Марию Колесову-Гудилину.
«Так просто никто не может выйти»
По словам Марии Колесовой-Гудилиной, текст закона об амнистии составлен так, что ни один политзаключенный под нее не подпадает.
— Так просто никто не может выйти, — уверена она.
В целом же вариантов освободиться раньше срока у заключенных немного, отмечает Мария. Основных три: помилование, амнистия и условно-досрочное освобождение. Во всех случаях есть немало условий, которые должен выполнить человек.
В случае помилования, к примеру, осужденный должен написать прошение в специальную комиссию по помилованию. Но до этого — признать вину и погасить ущерб, если он есть.
— Это не какая-то новая комиссия, которую вдруг придумали, она существовала давно, а аналоги есть и в демократических странах, — рассказывает собеседница. — Комиссия принимает решение и потом отдает его на подпись президенту. То есть в итоге указ выходит за подписью президента Беларуси, но это не всегда решение лично Лукашенко. К тому же, бывает, люди пишут заявления, и их могут просто не рассматривать. Бывает и наоборот: человек ничего не пишет, вину не признает, а его отпускают. Так в 2015 году помиловали Николая Статкевича. Хотя по закону нужно, чтобы человек писал прошение, но были случаи, что могли отпустить и так.
После выхода этого материала Александр Кнырович связался с редакцией и заявил, что ни разу не писал прошение о помиловании.
5 июля собеседница отозвала свою фразу о том, что Кнырович просил о помиловании. Текст отредактирован.
Второй вариант — амнистия. Как правило, она привязывается к какому-то событию или важной дате, отмечает Колесова-Гудилина. В этом году соответствующий закон приурочили к 3 июля.
— Документ опубликовали очень поздно, — отмечает экспертка. — Обычно это делают в июне, тогда он вступает в силу в июле, и заранее можно понимать, кто примерно выйдет. А сейчас все оказалось неожиданностью. Тем более что до публикации сказать, что будет в законе, сложно, потому что там будут описаны те критерии, которых захочется Александру Лукашенко. Но для выхода по амнистии тоже нужно полностью возместить ущерб.
Третий вариант — условно-досрочное освобождение. В этом случае человек, который отбыл две трети срока и не нарушал правила колонии, может выйти на свободу. За ним будет какое-то время сохраняться превентивный надзор и обязательство не совершать преступлений и административных правонарушений.
— Варианты на самом деле есть, но во всех нужно признание вины, возмещение ущерба и так далее, — отмечает собеседница. — Когда применяется амнистия, часто пишут, что люди не имеют никаких задолженностей. С чем, например, столкнется большинство политических заключенных, потому что, например, за марши насчитывают огромные суммы. Люди сидят, не могут это возместить и, соответственно, не могут воспользоваться амнистией.
«Теряюсь в догадках, что в действительности произошло»
Если вышедшие политзаключенные не попали под амнистию, то, вероятно, их помиловали. Но и в такой ситуации остается много пробелов.
— Честно говоря, я теряюсь в догадках, что в действительности произошло. Пока не видела ни одного документа, — рассуждает Мария Колесова-Гудилина. — Хотелось бы посмотреть на хотя бы одну справку об освобождении, потому что там пишется основание. Например, закончился срок или помиловали по указу президента. Насколько мне известно, Григорий Костусев вышел по амнистии, но, учитывая категорию «преступления», этого просто не может быть. У него ч. 1 ст. 357 (Заговор с целью захвата власти неконституционным путем). И какая тут амнистия? Думаю, скорее помилование. Еще странно, что Лукашенко заявлял, что выпустит людей с проблемами со здоровьем, а из всех, кого отпустили, болеет только Костусев, который к тому же не признавал свою вину. В отличие от Александра Федуты, у которого проблемы с сердцем и который частично признал вину, но о его освобождении нам не известно. Допускаю, что могут выходить люди, которых не признали политическими заключенными и о которых мы ничего не знаем.
По словам юристки, когда появилась первая информация о возможной амнистии, первым делом она подумала, что отпустят политзаключенных с тяжелыми заболеваниям из так называемых гуманитарных списков. Потом — что речь о тех, кто сотрудничает и снимался в сюжетах госТВ.
— И кого-то действительно выпустили. Но Полину Шарендо-Панасюк — нет, хотя она тоже снималась. А может, ее выпустили, но мы не знаем. Это все тайна, покрытая мраком, — говорит Мария Колесова-Гудилина.
В ситуации, когда вышедший закон не распространяется на политзаключенных и для их освобождения нужно прикладывать дополнительные усилия, возникает вопрос: зачем все так усложнять? Причин может быть несколько, считает юристка:
— Могу сказать оскорбительную вещь для тех, кто создает национальное законодательство: они не умеют нормально писать нормы. Вот и все. Через пень-колоду происходит всегда. То есть написали закон, под который не попадали нужные люди, и пришлось дополнительно потом заниматься помилованием. Возможно, так сделали, чтобы не отпускать сразу всех или потому что так проще торговаться. Но это мое предположение.
