Роман Халилов — анархист, ему 29 лет, и уже больше двух из них он не живет в Беларуси. Говорит, в 2019 году ему пришлось уехать из страны из-за своей деятельности, «чтобы не заехать по уголовке надолго». Мужчина добавляет: за рубежом он жил вполне нормально, пока не узнал, что на родине на него завели два уголовных дела. А затем, спустя несколько месяцев, силовики задержали его маму в собственной квартире. Видео обыска с надписью «родители в ответе за своих детей» появилось в одном из телеграм-каналов. На нем Гаяне Ахтиян, мама анархиста, стоит на коленях, а в конце ролика предстает в уже традиционном для задержанных «покаятельном» виде. Сначала женщину задержали и дали 10 суток административного ареста за неповиновение, а затем завели уголовное дело по части 1 статьи 342 УК (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них). О том, почему Роман считает произошедшее с мамой личной местью, он рассказал Zerkalo.io.
«В телеграм-каналах рядом с моим именем стали писать, что скоро я заеду в соседнюю камеру»
Сейчас Роман Халилов живет в Польше — туда мужчине пришлось переехать летом 2021 года из Украины. Двумя годами ранее он уехал из Беларуси — именно тогда, по его словам, у него и начались серьезные проблемы с силовиками.
— После одного из административных задержаний меня предупредили, что уголовного дела у меня пока нет, но вскоре оно может появиться. И я понял: скорее всего, меня задержат до начала президентской кампании 2020 года. Анархисты всегда были на сильном контроле у силовиков, я — в том числе. Вот сейчас на белорусском телевидении утверждают, что у меня за плечами якобы 12 административных статей. Я даже не знал об этом, но велика вероятность, что все так и есть, — рассказывает Роман Халилов.
По словам мужчины, последним событием, которое подсказало, что ему стоит уехать из Беларуси, стало задержание компании его друзей на даче под Кобрином.
— Мы просто сидели и отдыхали, когда внезапно к нам подъехали несколько бусов. Оттуда выбежали около 20 сотрудников ОМОНа со щитами и автоматами, положили нас лицом в пол, стали требовать паспортные данные. Тех, кто отказывался их называть, избивали. Затем нас всех отвезли в ИВС и продержали там двое суток, пока последний человек не показал документы. Провели освидетельствование на наркотики, объяснили, что нас задержали для установления личности, и отпустили. А пока я ехал домой, мне позвонил собственник квартиры и сообщил об обыске по какой-то из административных статей. После этого я и решил: кажется, мне пора «рвать когти».
В мае 2019 года Роман оказался в Украине, остановился в Киеве и получил вид на жительство. А зимой, по словам мужчины, в разных телеграм-каналах стала появляться информация с личными данными белорусских анархистов, уехавших за границу. Это заставило мужчину поднапрячься.
— Еще через какое-то время моих знакомых задержали по делу «Революционного действия». Оказалось, что по нему прохожу и я: на мне висят 15 уголовных статей, по текущему законодательству по ним мне может «светить» до 20 лет тюрьмы. В это же время в телеграм-каналах рядом с моим именем стали прямо писать, что скоро и я заеду в соседнюю камеру. Думаю, из-за того, что белорусские силовики сотрудничают с украинскими, я попал в перечень лиц, которые представляют угрозу национальной безопасности Украины. Туда официально передали данные на меня и на других анархистов. В них говорилось о том, что мы организовывали какие-то акции и занимаемся «неправильной» деятельностью. О том, что содержится в этих сведениях, мы узнали от одного из ребят, которого украинские силовики уже успели найти. У него прошел обыск по месту жительства, его попытались депортировать. Но парню повезло: он выиграл апелляционный суд, поэтому пока это решение отменили. После этих событий я понял, что украинские спецслужбы не могут меня найти. Допускаю, что это единственная причина, почему они ко мне не пришли. Вот так в июне 2021 года я понял, что мне пора уезжать и из этой страны, — добавляет Роман Халилов.
Что такое «Революционное действие»?
«Революционное действие» — старейшая из действующих белорусских анархистских организаций. По словам ее членов, на протяжении многих лет они принимали участие в различных акциях протеста. Анархисты добавляют, что организация выступает против полицейского произвола, а потому часто становилась объектом внимания силовиков.
Сейчас по делу «Революционного действия» проходит ряд людей, суммарно им вменяют более 10 различных статей Уголовного кодекса. Кроме того, одним из фигурантов дела является правозащитница Марфа Рабкова.
Среди преступлений, о которых идет речь в контексте дела «Революционного действия», значится создание либо руководство преступной организацией; создание либо руководство экстремистским формированием; призывы к действиям, направленным на причинения вреда национальной безопасности РБ с использованием СМИ или Интернета; организация массовых беспорядков, участие в них, обучение, финансирование либо иное материальное обеспечение массовых беспорядков и другие.
Для своего второго переезда анархист выбрал Польшу, там получил работу тестировщика, стал помогать семьям политзаключенных и продолжил участвовать в акциях, связанных с белорусскими событиями. После одной из них, посвященной памяти айтишника Андрея Зельцера, погибшего в перестрелке с сотрудником КГБ, на Романа Халилова завели очередное уголовное дело. В начале октября этого года Следственный комитет сообщил, что следователи совместно с сотрудниками ГУБОПиК установили представителей организации «Революционное действие». Среди них назывался и наш собеседник, в отношении которого было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 130 УК (Действия, направленные на возбуждение социальной вражды и розни по признакам иной социальной принадлежности).
— Почти через два месяца после этих событий силовики пришли с обыском и к моей маме. Думаю, это связано с тем, что дело «Революционного действия» подходит к концу — многим фигурантам уже предъявили обвинения, а для меня какого-то наказания так и нет. При этом в Польше я не сижу тихо, а продолжаю участвовать в общественной жизни. Думаю, их прилично злит этот факт и то, что меня не смогли задержать. А потому придумали показательное наказание: раз они не добрались до меня, виноватой станет моя мама, — считает Роман Халилов.
«Она очень справедливый человек и всегда поддерживала общегуманистические ценности. С такими взглядами был воспитан и я»
Гаяне Ахтиян 56 лет, до ноября 2021 года она жила в Полоцке, куда и пришли с обыском силовики. Роман рассказывает, что отношения с мамой у него были хорошие: они оба разделяли взгляды о том, что общество должно быть справедливым, а насилие, которое происходило на белорусских улицах после выборов прошлого года, недопустимо.
— Моя мама — женщина с Кавказа, у нее достаточно строгое патриархальное воспитание. В 90-е мы переехали в Беларусь, потому что у отца появилась здесь работа. Мама всегда считала, что мы должны интегрироваться в местное общество, изучать язык и культуру и вести себя так, как это принято в Беларуси. Мне кажется, она понимала, что в ином случае это может плохо повлиять на нашу социализацию.
При этом Роман добавляет, что большую часть жизни Гаяне воспитывала двоих сыновей одна. Говорит, женщина прикладывала все усилия, чтобы дать мальчикам хорошее образование и воспитание.
— Красной нитью всего нашего детства проходят моменты, когда мама рассказывала эпизоды из своей жизни, вспоминала истории ее друзей, учила нас, что нужно защищать слабых, помогать нуждающимся, не стоит никого предавать и плести интриги против людей. Многое из ее воспитания я заложил и в собственные жизненные принципы, — рассказывает мужчина. — А еще мама всегда старалась дать нам лучшее образование. Тягу к знаниям и литературе она очень поощряла, а иногда даже заставляла нас перечитывать абсолютно все книги, которые были заданы на лето по программе.
При этом Гаяне с пониманием относилась и к анархистскому движению, к которому ее сын присоединился в 16 лет — именно в этом возрасте он стал идентифицировать себя сторонником идеологии и начал приносить домой тематические брошюры.
— Сначала мама очень настороженно отнеслась к такой литературе. Но затем я познакомил ее с принципами, которых придерживаются анархисты, и она успокоилась. Думаю, она восприняла это как кружок по интересам, в котором люди придерживаются здорового образа жизни и говорят о свободе, — улыбается Роман. — В целом, учитывая, что она вряд ли задумывалась о том, к чему приверженность анархизму может привести в Беларуси, мое увлечение выглядело для нее достаточно позитивным.
Переживать по-настоящему Гаяне начала, когда ее сына стали задерживать на акциях. Иногда это происходило брутально, поэтому домой он возвращался с разбитым лицом, чем очень удивлял маму.
— Естественно, когда это случалось, она говорила: «Ну куда ты лезешь, ты же жизнь себе поломаешь!» Но я в своих взглядах был непреклонен, а со временем мама даже начала понимать: дело не во мне, а в той политической ситуации, которая существует в стране. Мне не нужно делать что-то специфическое, чтобы стать виновным: сам факт того, что я нахожусь в списках анархистов, для силовиков уже повод для репрессий. В общем, она смирилась, — улыбается мужчина. — Мама очень переживала за мою безопасность, но в целом считала, что я занимаюсь хорошим делом. Наверное, это потому что она очень справедливый человек и всегда поддерживала общегуманистические ценности. Собственно, с такими взглядами ею был воспитан и я.
«Не думал, что сейчас моя активность выльется в уголовную ответственность для родных»
По словам Романа, позиция Гаяне Ахтиян против насилия окончательно сформировалась в августе 2020 года. Так вышло, что прошлой осенью, после президентских выборов, она получила 11 суток административного ареста за участие в женском марше протеста.
— Все пытки и насилие она воспринимала с сильной болью. Очень переживала и не понимала, как вообще можно так поступать с людьми. Думаю, тогда она реагировала как обычный нормальный человек, — продолжает рассказывать Роман.
В ноябре 2021 года, когда Гаяне снова задержали, мужчине пришло уведомления от Google: кто-то пытается получить доступ к ее почтовому ящику. Брат Романа связался с соседями, которые рассказали, что в квартире у женщины прошел обыск. А вот саму Гаяне куда-то увезли силовики.
— Тогда я подумал: «Вот и настал момент нового витка репрессий». Мне кажется, это первый случай настолько открытого заявления от силовиков: мы пришли за вашим сыном, а раз его нет, будете отвечать вы. Обычно же это все как-то замалчивается… — рассказывает Роман. — Сразу после задержания мамы мы начали искать для нее адвоката, но это оказалось слишком сложно. В Полоцке никто не хотел браться за ее дело из-за явно политического характера. В Минске с этим все оказалось попроще: мы все же нашли человека, который согласился на защиту. От него мы узнали, что маму задержали за неповиновение сотрудникам милиции, а затем дали 10 суток ареста. За четыре дня до ее освобождения следователь позвонил моему брату. Оказалось, что в отношении мамы начато уголовное дело, она была этапирована в ИВС на Окрестина в связи с тем, что является подозреваемой по части 1 статьи 342 УК (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них).
Адвокат рассказал родственникам Гаяне, что во время встречи с ним она держалась бодро. Свою вину женщина до сих пор не признает и никаких показаний не дает.
— Люди, которые вламываются к 56-летней женщине со щитом и автоматом… Мне кажется, с их стороны это новый уровень морального падения. Конечно, я всегда думал, что моя активность в Беларуси может стать поводом для давления на родственников, но я не прокручивал в голове, что сейчас это может вылиться для них в уголовную ответственность. Я говорил с мамой о том, что к ней могут прийти с обыском, однако маячков, что могут возникнуть другие риски для ее безопасности, на тот момент не было.
А как Роман чувствует себя сейчас? На этот вопрос мужчина отвечает уклончиво: он считает, даже его эмоции могут легко использовать, чтобы надавить на Гаяне.
— Я очень переживаю за нее, но при этом отдаю себе отчет, зачем силовики ее задержали. Скорее всего, над мамой все же пройдет суд и ей дадут срок вне зависимости от того, есть ли в ее деле какие-то доказательства. Я понимаю, что это акция мести в отношении меня. Но думаю, произошедшее не должно помешать мне заниматься прежней деятельностью. Задержание случилось из-за людей, которые ради удержания власти одним человеком занимаются террором. И мама попала в ИВС из-за их решения — вешать вину на себя мне все же кажется неправильным, — рассуждает Роман Халилов. — Знаете, это очень похоже на жизнь с абьюзером: жена может считать, что если она будет нарядной, муж ее бить не станет. Но вся правда в том, что в такой ситуации нет правильной стратегии: абьюзер применяет насилие, потому что иначе он просто не может.