C августа 2020 года в России арестовали как минимум 20 белорусов по делам, связанным с протестами против Александра Лукашенко. Некоторые из них уже высланы на родину, других ожидает экстрадиция или выдворение. Россия отказывает в этом Минску крайне редко и допускает к задержаниям на своей территории белорусских силовиков. Чем угрожает белорусам бегство в Россию и законно ли их преследуют в Москве, Петербурге и других городах? Би-би-си обнаружила экстрадиционные дела, о которых даже не знают правозащитники.
В начале ноября в петербургскую квартиру, где живет 24-летняя гражданка Беларуси Яна Пинчук, пришли двое сотрудников МВД в гражданской одежде. Они сообщили девушке, что в Беларуси ее объявили в розыск, поэтому она должна проехать с ними в отдел.
— Внимательно послушай, пожалуйста: если бы был молодой человек, мы бы загибали руки вниз. Если из Беларуси не приедут за вами в течение двух суток, вас отпустят, — успокаивал ее один из сотрудников. Хотя в правилах экстрадиции такого срока нет.
— Я вообще ничего не делала, — отвечала Пинчук.
Потом сотрудники прошли в квартиру, а Яна и ее друг начали собирать вещи.
Через день суд отправил девушку в СИЗО. Ей грозит экстрадиция в Беларусь за администрирование протестного телеграм-канала «Витебск 97%». На родине ее могут осудить на срок от 8 до 19 лет тюрьмы.
Россия в этом году уже выдала Беларуси известного спортсмена, бойца ММА и многодетного отца Алексея Кудина. Экстрадировать могут еще как минимум пятерых белорусов, которые находятся в российских СИЗО.
Русская служба Би-би-си отвечает на главные вопросы об экстрадиции и выдворении противников Лукашенко из России по просьбе Минска.
Три принцессы и два задержания. Кого белорусские власти ловят в России?
В марте 2021 года суд в Витебске признал экстремистским протестный телеграм-чат «Витебск 97%». После этого МВД Беларуси объявило в розыск Яну Пинчук.
Следствие считает, что она администрировала этот чат под ником Princess Leia и осенью 2020 года, во время протестов в Беларуси, публиковала там посты против силовиков и властей, относящиеся к экстремистским материалам.
В чате четыре тысячи участников и девять администраторов. О каких конкретно публикациях идет речь, в материалах дела не говорится, рассказала Би-би-си адвокат девушки Мария Беляева, которая сотрудничает с «Гражданским содействием» (организация признана в России «иностранным агентом»).
Яна, по словам адвоката, не отрицает, что администрировала чат, но говорит, что в нем было еще несколько пользователей с таким же никнеймом. А сама она удалила свой аккаунт до того, как чат был объявлен экстремистским.
При этом Пинчук оказалась не первой задержанной «Принцессой Леей» из чата «Витебск 97%».
Еще в марте в Витебске милиция выложила на сайт МВД видеопризнание задержанной 36-летней участницы того же «деструктивного чата» и скриншоты с якобы принадлежащими ей постами, все с тем же ником Princess Leia и аватаркой.
Ни таких постов, ни аватарки в чате «Витебск 97%» сейчас нет. Но и после задержания в Петербурге Яны Пинчук в чате оставались еще два участника с именем Princess Leia. Одна из «принцесс» имеет права администратора чата, в графе «о себе» она представляется «польским кукловодом».
Эта Princess Leia с правами админа дважды писала, что она в безопасности — и после сообщений властей о задержании в Витебске, и после ареста Пинчук в Петербурге. На прямой вопрос участника чата «сидит ли Лея», которую «взяли в СПб», администратор ответила: «Ага, размечтались».
Еще одна «принцесса» активно размещала посты о протестных действиях в августе и сентябре 2020 года. Но вскоре после ареста Пинчук этот аккаунт был переименован.
Неизвестно, какой из этих или других, возможно, удаленных или переименованных, аккаунтов с никнеймом Princess Leia МВД Беларуси приписывает Пинчук. Сама она говорит, что размещала в чате лишь репосты о месте и времени встреч и о помощи задержанным. Но обвиняют ее по двум статьям Уголовного кодекса: о разжигании вражды в составе группы лиц и о создании экстремистского формирования. К таким формированиям в Беларуси причисляют протестные чаты.
Защита Пинчук считает ее дело политически мотивированным и обратилась в российскую прокуратуру с ходатайством о проверке достоверности обвинений, вменяемых ей властями Беларуси.
Как находят авторов постов в Telegram и можно ли доказать их вину?
По УПК РФ суд при рассмотрении дел об экстрадиции «не обсуждает вопросы виновности». Однако запрос Беларуси о выдаче должен содержать фактические обстоятельства вменяемого человеку преступления. К ним относятся место и время его совершения. То есть в делах о публикациях в Интернете должно быть указано, где находился обвиняемый в момент появления конкретного поста в телеграм-чате, считает руководитель международной практики правозащитной группы «Агора» Кирилл Коротеев.
Конституция РФ запрещает выдачу другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения. Беларусь по правилам экстрадиции должна гарантировать, что человек будет преследоваться только за то преступление, которое указано в запросе.
Выдача возможна, если по законам обеих стран обвиняемому грозит не менее года лишения свободы. Такой срок предусматривают основные статьи по «протестным» делам — о применении насилия к правоохранителям, организации или участии в массовых беспорядках, разжигании вражды и экстремизме.
Суд в Петербурге решил, что вменяемые Пинчук деяния соответствуют статье 280 УК РФ — «Публичные призывы к экстремистской деятельности». В России по ней полагается до трех лет лишения свободы, это считается преступлением средней тяжести, говорит Мария Беляева. В таких случаях человека можно держать под стражей до экстрадиции полгода. По тяжким статьям, за которые можно получить более пяти лет (например, о массовых беспорядках), максимальный срок ареста до экстрадиции — один год.
Пока генпрокуратура России ждет от прокуратуры Беларуси запроса об экстрадиции Пинчук, ее жених Никита собирает документы, чтобы они хотя бы в СИЗО могли пожениться.
Знают ли белорусы, что их разыскивают?
Белорусский СК публикует информацию не обо всех людях, которых объявляют в розыск. Власти утверждают, что правоохранители высылают повестки людям в розыске, но не все их получают.
«Приписали, что я ударил омоновца. Это, конечно, ложь, но в Беларуси правды нет. Статья пока — до семи лет. Это пока. Грузят меня по полной. В Москве я, наверное, задержусь месяца на три, пока не передадут», — написал жене в первом письме из СИЗО 46-летний Михаил Зубков.
Зубков уехал из Беларуси в Москву в июле 2021 года. В августе, незадолго до годовщины президентских выборов, к его жене и матери в Беларуси приходили домой сотрудники МВД и спрашивали о нем. «Просто побеседовать», — отвечали оперуполномоченные на вопрос о том, для чего его ищут.
Позже родственникам сообщили, что Зубков находится в розыске. Но они не знали, что он объявлен в межгосударственный розыск и ему грозит арест в России.
В сентябре 2020 года Зубков участвовал в митинге в Гомеле, за что в прошлом году получил 15 суток административного ареста. На той акции Михаил пострадал сам, говорит его брат: ему в глаза распылили слезоточивый газ и жестко задержали. У Би-би-си есть видеозапись, на которой группа людей идет в направлении силовиков и выкрикивает «Жыве Беларусь», в ответ силовики распыляют газ и взрывают светошумовые гранаты.
Зубков не подозревал, что его привлекут снова, говорит его жена.
В розыск Зубкова объявили из-за уголовного дела по статье о применении насилия в отношении сотрудника органов внутренних дел. По версии следствия, на акции в Гомеле Зубков «нанес удар в области груди» сотруднику местного ОМОНа.
Весной 2021 года Зубков оформил в Гомеле литовскую визу, уехал на работу в Каунас и спокойно вернулся в Беларусь. Задержали его в московском метро уже спустя год после акции в Гомеле, 29 октября 2021 года. Вскоре Черемушкинский суд отправил белоруса в СИЗО. «Он не прятался ни от кого. Он говорил, что не считает себя виноватым. У него была возможность уехать в Польшу. Он поехал в Россию зарабатывать деньги в семью», — говорит брат Зубкова.
Адвокату пока не удалось попасть к нему на встречу в СИЗО.
Сыщики со всей Беларуси. Кто и как арестовывает белорусов в России?
17 и 18 марта в России работали белорусские силовики. В МВД заявили, что «сыщики со всей Беларуси» в Москве проводили мероприятия «Розыск». Россия и Беларусь устраивают их в рамках договора о межгосударственном розыске. Он был подписан государствами-участниками СНГ в декабре 2010 года.
Тогда же в Москве задержали белорусского блогера Николая Давидчика.
— Подозреваете, на основании чего [задерживаем]?
— Ну да, скорее всего, по чатам, — вспоминает разговор с сотрудником полиции Давидчик.
Николай изначально не отрицал, что, находясь в России, администрировал сразу несколько протестных телеграм-чатов — «Лида для жизни», «Слоним для жизни», «Дятлово для жизни», «Гродно для жизни» и «Ивье для жизни».
В Беларуси на Давидчика завели уголовное дело по части 1 статьи 342 (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок) Уголовного кодекса — за то, что он размещал в телеграм-каналах информацию, «содержащую призывы к дестабилизации обстановки». По этой статье ему грозил арест на срок до четырех лет.
Когда Давидчика посадили в микроавтобус, чтобы отвезти в отдел, он боялся, что его без суда сразу же вывезут в Беларусь. «Тогда еще не было случая с похищением людей, которых обвиняли в покушении на Лукашенко. Но у меня были опасения, что они поедут в сторону Беларуси», — вспоминает Давидчик.
После задержания его опрашивал сотрудник в гражданской одежде — он не представился и не показал документы. Но сразу же попросил Давидчика разблокировать телефон, после чего созвонился с коллегами, которые получили доступ к его аккаунту в Telegram.
«Я до последнего момента думал, что это местный кто-то — из МВД или ФСБ, — рассказывает Николай. — Но его интересовал только мой телефон — белорусским карателям важно получить информацию. Когда он говорил по WhatsАpp, там был какой-то молодчик с быдловатым акцентом. До меня начало доходить, что он общается со своими коллегами и эти коллеги — белорусы. Оттуда были смешки: «Ну что, ты словил этого красавца?»
Уже после ареста на одном из судебных заседаний Давидчик узнал, что опрос вел сотрудник белорусского ГУПОПиКа (подразделение МВД, которое занимается в том числе делами, связанными с экстремизмом). Это подтвердили и его адвокату Марии Красовой сотрудники полиции.
18 марта Бутырский суд Москвы отправил Давидчика в СИЗО на 40 суток. Согласно Конвенции стран СНГ о правовой помощи, за этот срок Беларусь должна прислать требование о выдаче человека с копией постановления о его заочном заключении под стражу, описанием фактических обстоятельств деяния и текстом закона, на основании которого оно признается преступлением. При отсутствии полного пакета документов через 40 дней он должен быть освобожден.
За все время, что Давидчик находился в московском СИЗО, к нему ни разу не пустили на свидание жену. Встречи с женой в СИЗО запрещали и спортсмену Алексею Кудину. Российская прокуратура объясняла это тем, что решения о свиданиях принимает Беларусь, рассказала защитница Давидчика и Кудина Мария Красова. Однако в конвенции о правовой помощи нет такого условия.
В апреле власти Беларуси подготовили и направили в Россию все документы об экстрадиции Давидчика. Россия могла выслать его в любой момент. Давидчик готовился к этому и даже стал писать в СИЗО мемуары, зная, что белорусские власти — «любители извращенных пыток» и выставляют людей «с гербом и флагом» для записи признательных показаний. Николай просил сокамерников передать 20 листов записей адвокату в случае, если его внезапно заберут из СИЗО: «Это истинная история, не то, что я скажу на камеру [белорусских властей]».
Но Давидичка не экстрадировали — генпрокуратура России внезапно отказала Беларуси в выдаче.
Как экстрадируют в Беларусь?
В июле 2021 года Россия выслала в Беларусь чемпиона мира по тайскому боксу и кикбоксингу Алексея Кудина. Это первый и единственный публично известный случай официальной экстрадиции человека, которого в Беларуси преследуют за участие в акции протеста после президентских выборов в августе 2020 года.
Выслав Кудина, Россия проигнорировала требование Европейского суда по правам человека приостановить выдачу до 17 августа — даты рассмотрения дела о его экстрадиции в Страсбурге.
Спасает ли белорусов ЕСПЧ?
По версии следствия, 10 августа 2020 года на акции протеста в белорусском городе Молодечно Кудин ударил двух сотрудников милиции. Его обвинили в применении к ним насилия. Спортсмен отсидел 10 суток в белорусском СИЗО, его оштрафовали и отпустили под домашний арест, но он уехал из Беларуси в Россию.
Кудина объявили в розыск после того, как он не явился в суд в Беларуси. В январе спортсмена задержали в Домодедово. Уже находясь в СИЗО Кудин попросил у российских властей временное убежище, но ему отказали.
В жалобе в ЕСПЧ защита Кудина настаивала на том, что на протестах в Беларуси он сам пострадал. После акции силовики приехали к его дому, бросали под его машину светошумовые гранаты и стреляли резиновыми пулями с металлическими наконечниками [сердечниками], рассказывала защитница Кудина Мария Красова.
В материалах уголовного дела, которое было заведено на Кудина в Беларуси, есть судмедэкспертиза, составленная на основании двух осмотров — в молодечненской больнице и жодинской тюрьме 11 и 13 августа 2020 года. В ней — фотографии и заключения медэксперта, подтверждающие, что у Кудина были травмы по всему телу, в том числе кровоизлияния в глазу, ссадина с гематомой на голове, овальные и округлые ссадины на груди.
Вскоре после экстрадиции белорусский гостелеканал опубликовал видеоролик, записанный в минском СИЗО, на котором Алексей Кудин извиняется перед сотрудниками правоохранительных органов. «Я поддерживаю ту политику, которую ведет действующая власть. Я не поддерживаю оппозиционные силы, которые хотят разрушить мою страну», — говорит на видео Алексей.
Защита Кудина расценивает его экстрадицию из России как похищение. В Минске спортсмена уже приговорили к 2,5 годам лишения свободы.
С мешком на голове. Как белорусов вывозят и возвращают домой без суда?
Выслать белорусов российские власти могут и не дожидаясь запроса на экстрадицию.
В августе 2020 года так «депортировали» бывшего белорусского следователя Андрея Остаповича. Он подал в отставку после президентских выборов, после чего уехал в Россию, где ждал визу для въезда в Латвию.
Но в Пскове его задержала полиция, а затем силовики в масках вывезли его с мешком на голове и гирей на руке и оставили на границе с Беларусью. Белорусские силовики приехали забирать Остаповича позже. В это время мужчине удалось сбежать в лес и перебраться в третью страну.
В апреле 2021 года ФСБ сообщила о спецоперации, проведенной совместно с КГБ Беларуси. Тогда задержали в московском ресторане и передали «белорусским партнерам» политолога Александра Федуту и юриста Юрия Зянковича.
По версии ФСБ, они провели «встречу заговорщиков», где планировали устроить военный переворот на параде Победы в Минске 9 мая. Тогда же Лукашенко заявил о предотвращении покушения на него и детей.
«Я попросил президента России. И [председатель КГБ Беларуси] Тертель — своего коллегу Александра Бортникова, ФСБ. И мы их там взяли. Выехала наша группа захвата — 11−12 человек», — отчитался Лукашенко перед журналистами после задержания Федуты и Зянковича.
До сих пор неизвестно, кто и как вернул 1 октября из Москвы в Минск журналиста «Комсомольской правды в Беларуси» Геннадия Можейко. Проблемы у него начались после публикации 28 сентября статьи, в которой одноклассница Андрея Зельцера, убитого в перестрелке с КГБ Беларуси в Минске, положительно о нем отзывается.
На следующий день в Беларуси начались массовые задержания за комментарии о деле Зельцера, и Можейко уехал в Москву.
30 сентября журналист, по версии его матери, находился в аэропорту «Шереметьево», откуда собирался улететь в отпуск в Украину через Польшу. Но вместо этого он оказался в белорусском СИЗО по делу о разжигании расовой, национальной или религиозной вражды или розни и оскорблении представителя власти.
По версии МВД Беларуси, Можейко не дали улететь в третью страну и заставили «убыть» в Беларусь с учетом якобы ранее принятого российскими правоохранительными органами решения о «нежелательности» его пребывания в России. Власти России это не подтверждали.
Главред «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин сначала говорил, что Можейко из Москвы вывезли в Беларусь, а затем — что журналиста «попросили Москву покинуть» и «вернуться в Минск».
Адвокаты Можейко не могли к нему попасть более месяца — до 16 ноября.
Зачем белорусы бегут от преследования в Россию?
Многие белорусы, выступавшие против результатов президентских выборов в августе 2020 года, вскоре вынуждены были уехать, опасаясь преследования, — в Польшу, Литву, Украину и другие страны. Некоторые надеялись скрыться от властей Беларуси в российских городах.
Адвокат от «Гражданского содействия» Ольга Цейтлина объясняет, что белорусы едут в Россию в том случае, если они не могут сразу уехать в Европу. «Россия для них является трамплином. В основном все уезжали в декабре 2020 года — тогда они не знали и не думали, что это опасно и что Россия будет выдавать их на пытки и жестокое обращение», — говорит Цейтлина.
В мае 2021 года суд в Москве удовлетворил запрос белорусских властей о выдаче брестчанина Андрея Казимирова, а в октябре суд в Белгороде разрешил экстрадировать его земляка Вадима Дубойского. Оба находятся в СИЗО, их обвиняют по уголовной статье об участии в массовых беспорядках. В России это тяжкая статья, по ней можно держать человека за решеткой год.
В случае Вадима Дубойского сотрудники ФСИН нарушили экстрадиционную процедуру, начав его высылку сразу после решения суда, но до апелляции. Его отправили по этапу из Белгорода в Курск, но адвокат Дубойского вовремя обнаружил его незаконное исчезновение из СИЗО, и процесс экстрадиции удалось остановить.
Генпрокуратура приостановила экстрадицию обоих белорусов за счет 39-го правила ЕСПЧ, рассказали Би-би-си их адвокаты. Срок ареста у Казимирова истекает в январе 2022 года, у Дубойского — в апреле 2022 года.
Как российский суд рассматривает жалобы на решения об экстрадиции
Член стачечного комитета «Беларуськалия» Андрей Прилуцкий из Солигорска и мастер спорта по кикбоксингу Евгений Шабалюк из Бреста были арестованы в России по запросу белорусских властей прошлой зимой. По версии следствия, оба оказали сопротивление силовикам в день президентских выборов в Беларуси 9 августа 2020 года, когда начались массовые протесты и задержания.
Прилуцкого обвинили в применении насилия к сотруднику милиции, Шабалюка — в «активном противодействии» милиции, сопряженном с насилием. Оба белоруса провели в СИЗО полгода — это предельный срок ареста для экстрадиции по таким обвинениям.
Для Прилуцкого защита пыталась получить статус беженца или временное убежище. В результате срок его ареста в Петербурге истек, и экстрадировать его не успели. Белоруса освободили из-под стражи, не избрав иной меры пресечения. Ему удалось уехать из России в третью страну.
У Шабалюка в Москве тот же максимальный срок ареста истекал в августе, когда суд еще не рассмотрел его жалобу на решение генпрокурора об экстрадиции. Прокуратура изменила Шабалюку меру пресечения, назначив запрет определенных действий.
«Это новая практика. Раньше его освободили бы под обязательство о явке, но сейчас практика изменилась. У них [российских властей], видимо, большие обязательства перед Беларусью, поэтому они такое придумали», — говорит адвокат Роза Магомедова, защищавшая Шабалюка.
Шабалюк вышел из СИЗО и вскоре сбежал из России, cняв с ноги электронный браслет слежения.
Нужен ли мораторий на экстрадицию в Беларусь?
Сколько еще участников белорусских протестов находится под арестом в российских изоляторах, ожидая экстрадиции, или были экстрадированы без огласки, неизвестно. Суды свои решения, имена фигурантов и их адвокатов зачастую скрывают. Би-би-си обнаружила на сайтах российских судов несколько дел белорусов, о которых не сообщали правозащитники.
Двое 20-летних выпускников колледжа в Могилеве, Артур Якубов и Алексей Титовец, были объявлены в розыск и арестованы в Москве в январе 2021 года в один день. Якубова обвиняют в насилии либо угрозе его применения в отношении сотрудника органов внутренних дел, Титовца — в «особо злостном хулиганстве с применением предметов, используемых в качестве оружия, для причинения телесных повреждений». Якубову в Беларуси грозит до семи лет тюрьмы, Титовцу — до десяти лет.
Оружием белорусское МВД посчитало металлический короб, который Титовец якобы бросил в сотрудника милиции, но попал в служебный автомобиль, «повредив стекло и крышу на общую сумму 42 рубля 55 копеек» (это примерно 1250 российских рублей). Произошло это в общественном месте «в присутствии посторонних», пишет суд в Москве, не упоминая о протестах.
Экстрадировать по статье о хулиганстве нельзя — минимальное наказание по ней в России и в Беларуси не предусматривает обязательного для выдачи лишения свободы. Но угроза применения насилия к сотруднику МВД в России образует отдельный от хулиганства состав преступления, за который полагается срок — его и добавили в решение об экстрадиции.
Защита обращала внимание на то, что Алексей Титовец — сирота, и настаивала, что вина белоруса не доказана, поскольку сам он после инцидента, за который его преследуют, очнулся в больнице. В протоколе допроса, проведенного в Могилеве, говорилось, что он «был пьян» и ничего не помнил. Но знакомый Титовца сказал Би-би-си, что его избили на протестной акции после президентских выборов — и он попал в больницу. Потом молодой человек уехал в Россию.
В Москве Титовец утверждал, что ничего не знал о возбуждении против него уголовного дела, и подавал ходатайство об убежище. Защита ссылалась на то, что в Беларуси он будет подвергнут пыткам. Однако российское МВД в убежище ему отказало.
Пока шло обжалование, истек максимальный полугодовой срок ареста. Титовца отпустили в конце июля, и в суд он больше не явился. Суд заочно решил, что экстрадиция «не имеет цели преследования по политическим мотивам» и нет оснований полагать, что материалы уголовного дела сфальсифицированы. После того как решение об экстрадиции вступило в силу, Титовца опять задержали в Москве.
Что стало с ним и Артуром Якубовым, из судебных решений не ясно. Адвокаты Титовца и Якубова не стали комментировать дела своих подзащитных. Юристы и правозащитники говорят, что их могли без огласки увезти в Беларусь. Об этом говорят и знакомые Титовца и Якубова — молодые люди, по их словам, уже находятся в белорусских тюрьмах.
Сколько людей выдает Россия?
11 ноября суд в Калининграде отклонил жалобу на решение Генпрокуратуры РФ выдать в Беларусь Ивана Саутина. На родине его подозревают в мошенничестве в особо крупном размере, но обвинение до сих пор не предъявлено. Сам белорус просит убежища в России и считает, что его преследуют по политическим мотивам за убеждения. Правоохранительные органы утверждают, что экстрадиция Саутина никак не связана с событиями августа 2020 года.
Но в декабре 2020 года телеграм-канал «Страна для жизни» (проект белорусского заключенного оппозиционера Сергея Тихановского) сообщал: «Беспредел продолжается. Задержан волонтер «Страны для жизни» Иван Саутин».
Саутина тогда отпустили — и он уехал в Россию. В тот момент на него завели cовсем другие дела — по признакам клеветы и заведомо ложного сообщения о готовящемся теракте. Но экстрадиция по таким преступлениям невозможна: и в России, и в Беларуси за них можно отделаться штрафом, а для выдачи необходимо, чтобы статья предусматривала не менее одного года лишения свободы.
В феврале 2021 года такая статья нашлась: против Саутина возбудили дело о мошенничестве, именно по нему прокуратура согласилась его выдать. Насколько обосновано его преследование, неизвестно, вопрос о доказанности вины в рамках дела об экстрадиции не рассматривается. Защита продолжает обжаловать решение о выдаче. Срок ареста Саутина истекает в апреле 2022 года.
Уголовные дела против Саутина завели, когда в Беларуси стали массово преследовать за протесты. Он в них тоже участвовал. Осенью 2020 года его задерживали и дважды сажали под административный арест на 15 суток, рассказали Би-би-си гомельская активистка Светлана Нарскина, покинувшая Беларусь из-за репрессий, и российский журналист-фрилансер Леонид Кудинов, депортированный из Беларуси в августе 2020 года за поддержку протестного движения.
По их мнению, беглецу на родине могут угрожать новые, «политические», статьи (для этого по правилам экстрадиции потребуется согласие России — Би-би-си), риски пыток и жестокого обращения.
В мае 2021 года российские правозащитники потребовали ввести мораторий на выдачу и выдворение белорусских граждан «до получения достаточных оснований полагать, что политически мотивированное насилие в Беларуси прекратилось, и правовые институты перестали быть орудием репрессий».
Все ли разыскиваемые белорусы — беглецы?
— Девушку официантку в СПб выловили наши органы, говорят, что она была администратором этого телеграм-канала.
— Нашла где прятаться, Россия всех и всегда выдает.
Такие сообщения появились в чате «Витебск 97%» вскоре после ареста в Петербурге Яны Пинчук.
Белорусские оппозиционные телеграм-каналы часто напоминают, что Россия — не самое безопасное место для тех, кого преследует белорусский режим.
Но Яна и ее жених Никита утверждают, что она не пряталась в России от преследования.
Пинчук живет в России с 2018 года. Сначала она работала в Москве, потом перебралась в Петербург. По словам Яны и Никиты, она не ездила в Беларусь на протесты в 2020 году, но перед поездками в Витебскую область к родителям — последний раз перед Новым годом на день рождения мамы — на всякий случай выясняла, что в розыске там не находится.
Девушка, по ее словам, не подозревала, что в Беларуси на нее заведено уголовное дело, и очень отдаленно слышала про Кудина и тех, кого экстрадируют.
Но летом 2021 года, уже после того как Яну объявили в розыск, ее маму дважды вызывали в милицию под разными предлогами. Отец Яны после этого просил ее «быть поаккуратнее» и объяснил: «Тобой интересовались».
Николай Давидчик прожил в России 19 лет — он учился и работал в Москве. Он не скрывался от белорусских властей и регулярно ездил на родину. В России у него жена и ребенок — оба граждане России, поэтому уезжать из Москвы он не хотел, даже когда узнал о том, что его объявили в розыск.
«Может быть, это были розовые грезы и было беспечно. Но тогда еще не было таких гонений против белорусов в России. Сейчас я уже понимаю, что любой человек из Беларуси даже с маленьким административным правонарушением, тем более по политическим делам, не в безопасности [в России]», — говорит Николай.
Может ли Россия отказать в экстрадиции?
Может. В конце апреля Генпрокуратура России внезапно отклонила запрос Беларуси о выдаче Давидчика. Это решение удивило его самого, его адвоката и, судя по телеграм-каналам, белорусскую оппозицию. Мужчина провел в СИЗО больше месяца.
«У российских правоохранителей нет остервенелого желания выдавать белорусов», — говорит адвокат Мария Красова. В большинстве случаев, считает она, они относятся к белорусам без кровожадности и не рвутся выполнять все запросы белорусских властей.
Защита в суде настаивала на том, что в случае экстрадиции Давидчика будут нарушены права граждан России — его жены и сына, так как семья лишится кормильца.
Давидчик считает, что на это решение Генпрокураторы России повлияло и то, что у белорусского следствия были слабые доказательства его вины. При аресте Бутырский суд решил, что статья, которая вменялась Давидчику белорусским СК за администрирование каналов, соответствует части 3 статьи 212 УК РФ (призывы к массовым беспорядкам). Максимальное наказание по ней — до двух лет колонии.
Но в прокуратуре Давидчику говорили, что за администрирование телеграм-чата в России он бы получил штраф. «[Российскому] прокурору из белорусской прокуратуры слали перепечатки [сообщений] из чата. Данные были за август-сентябрь. Прокурор смотрела на сообщения, вздыхала и заполняла [документы] дальше. Я спросил: «Там хоть что-то есть?» Она сказала: «Написано, что вы выступаете против покупки алкоголя и табака». Она не увидела там ничего экстремистского», — рассказывает Давидчик.
Адвокат Станислав Селезнев считает, что те формулировки, которые называют страшными и недопустимыми правоохранительные органы Беларуси, могут быть оценены судами других государств или ЕСПЧ как вполне допустимые, что должно исключить экстрадицию.
Опасно ли протестовать против Лукашенко в России?
Протесты после президентских выборов поддержали белорусские диаспоры, в том числе в России. Как выяснилось, на родине за ними внимательно следили.
В марте 2021 года в Петербурге задержали белорусов Жанну Галееву, Павла и Юлию Штанько, Егора Мякинникова и Владимира Драгуна. Они записали на видео песню в поддержку протестов, после чего Юлия Штанько произнесла «Свободу Навальному» и «Жыве Беларусь». Суд признал это «несанкционированным публичным мероприятием» и арестовал их на сроки до девяти суток.
В Беларуси участников акции никто официально не разыскивал. Но Центр «Э» нашел их по скриншотам после обращения «виртуального заявителя» — блогера из Витебской области Александра Ковалева. Он якобы увидел фото акции в Интернете и попросил петербургскую прокуратуру и МВД наказать соотечественников за «митинг» с «оккупационной бело-красной-белой символикой».
Сразу после освобождения четверых белорусов задержали повторно, обвинив в нарушении миграционного режима. Активистам в 30-м отделе полиции, куда их поместили после акции, сказали, что не видят причин их держать. «Но в отдел «поступил звонок» и приказ нас не выпускать [на свободу]», — рассказала Би-би-си Юлия Штанько.
В суде адвокаты от правозащитного проекта «Апология» Ольга Цейтлина и Сергей Локтев объясняли, что задержанным на родине грозит опасность, поскольку по обращению из Беларуси их в России уже арестовали за мирный пикет. Егору Мякинникову также помогло наличие жены, постоянной работы и собственности в Петербурге.
Вместо принудительного выдворения им удалось отделаться штрафами. При этом Жанне Галеевой вменили участие еще в одной акции, и полиция предписала ей срочно покинуть Россию под угрозой депортации. После судов она и супруги Штанько получили визы и выехали в Польшу.
Оказавшись в безопасности, белорусы пожаловались в ЕСПЧ на необоснованное задержание и нарушение Россией их права на свободу собраний и выражения мнений.
Спасает ли белорусов отказ России от экстрадиции?
В случае отказа России экстрадировать гражданина Беларуси, власти этой страны просят рассмотреть вопрос о его «принудительной депортации». Это сказано, например, в письме начальника управления уголовного розыска МВД Беларуси о розыске Алексея Кудина (документ есть у Би-би-си).
«Это абсолютно неправовая формулировка», — отмечает адвокат Кудина и Давидчика Мария Красова. Административное выдворение защитники называют «скрытой экстрадицией». Так произошло с несколькими белорусами, оказавшимися на свободе после ареста по делу об экстрадиции.
Николая Давидчика в Москве и Сергея Непогоду в Петербурге задержали на выходе из СИЗО и обвинили в пребывании в России без регистрации. Это произошло сразу после того, как в выдаче Давидчика прокуратура отказала, а у Непогоды истек предельный срок заключения под стражу для экстрадиции.
Давидчику повезло: cуд учел, что у белоруса в России есть семья, и не стал его выдворять, назначив штраф в пять тысяч рублей. После освобождения он уехал из России в Польшу, опасаясь, что на него заведут новое дело, по которому Россия обязана будет его выдать.
Но у Сергея Непогоды были другие обстоятельства, при которых избежать экстрадиции ему де-факто не удалось.
В решении петербургских судов о заключении Непогоды под стражу по запросу Беларуси говорится, что уголовное дело против него было возбуждено в июне 2020 года — еще до победы Лукашенко на президентских выборах. Тогда же он уехал в Россию.
Уже после выборов его обвинили в сопротивлении сотруднику органов внутренних дел, объявили в розыск и потребовали экстрадировать. Непогода за это время несколько раз ездил в Беларусь и обратно, пока его не задержали в Петербурге. Прокуратура приняла решение о его экстрадиции. Но пока шло обжалование этого решения, истекли максимальные полгода ареста, и Непогоду пришлось отпустить.
После его освобождения и повторного задержания суд принял решение о принудительном выдворении за нарушение миграционного режима. Хотя защита настаивала, что это запрещал указ президента о моратории из-за коронавируса — выдворять по нему можно было только лиц, освобожденных из мест заключения, к которым СИЗО по закону не относится.
Белоруса поместили в центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) в Красном Селе под Петербургом. Обжаловать это решение он не стал.
«Сколько ему пришлось бы оставаться в заточении, неизвестно, поскольку в случае освобождения его могли снова и снова задерживать с целью высылки в Беларусь», — объясняет его адвокат Ольга Цейтлина. Срок пребывания в ЦВСИГ в срок наказания в случае экстрадиции не засчитывается.
Поэтому Непогода был вынужден подчиниться решению о выдворении — и его выслали в Беларусь.
Зачем Беларусь добивается их экстрадиции?
«Маховик раскрутился. Лукашенко и его красавцам [силовым структурам] уже жизненно необходимо для сохранения статуса держать всех в страхе, — рассуждает участник протестов Вадим, в конце 2020 года уехавший из Беларуси в Польшу. — Причем местами низы вошли во вкус и готовы бежать впереди паровоза ради оправдания своей полезности. В офлайне доступные запасы змагаров (так власти и государственные СМИ с подачи Лукашенко называют белорусскую оппозицию — Би-би-си) иссякли — взялись за онлайн».
Николай Давидчик считает, что белорусские власти охотятся за админами протестных телеграм-каналов и чатов, чтобы на некоторое время исключить их из жизни Беларуси. «Они всех держат по максимуму — сначала сажают здесь [в России], а потом по максимуму человек будет сидеть в Беларуси. Для них главное, чтобы он просто исчез».
Белорусские силовики привыкли жить при авторитарном режиме, поэтому, считают они, если задержать и арестовать администратора чата или лидера протеста, «загнется все остальное», рассуждает Давидчик.
«Когда все ушли в мирный протест, они [власти], даже зная радикальных личностей, не трогали их, а трогали администраторов чатов. Но у них это не особо получалось — они сажали владельца чата, а на его место приходили другие три-четыре человека», — говорит блогер.
«Разыскивают белорусов для того, чтобы у них и мысли не было скрыться: в ЕС убежать нельзя (с декабря 2020 года наземное пересечение границы для большинства граждан запрещено из-за коронавируса), а в Россию просто, но бесполезно», — комментирует руководитель международной практики правозащитной группы «Агора» Кирилл Коротеев.
Дела об экстрадиции рядовых участников протеста — результат риторики о том, что никто не останется без наказания, считает профессор университета права Ливерпуля, выходец из Беларуси Константин Дегтярев.
«Это не защита общественного порядка, а месть за события, которые происходили в 2020 году, — говорит он. — Власти Беларуси используют уголовное право в политических целях, чтобы запугать большое количество людей. И российские власти могут нести ответственность по ЕСПЧ, если высылают людей в Беларусь».