В конце января белорусская делегация в составе представителей МИДа и Минздрава участвовала в сессии Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Там белорусские чиновники пожаловалась на прекращение поставок лекарств, медицинского оборудования и обвинили во всем санкции. Хотя ни США, ни ЕС санкций на поставку нам медикаментов не вводили. Правда, отдельные производители, заботясь о своей репутации, после начала войны сами решили уйти с белорусского рынка. «Зеркало» поговорило с медиками и провизором о том, недостаток каких западных препаратов они замечали в своей работе и в чем, по их мнению, причина проблем.
В целях безопасности имена собеседников изменены.
Медики: «Какие-то пути находим»
— Периодически случается, что какого-то лекарства нет, приходится его заменять аналогами схожего действия. Какие-то пути находим, — описывает ситуацию в одной из столичных больниц анестезиолог-реаниматолог Ренат. — Такого, чтобы экстренно чего-то не хватало? По крайней мере в Минске с подобным не сталкивался. Но сразу оговорюсь, я не работаю с онкопациентами, возможно, там ситуация другая.
По его словам, в начале и конце года бывают перебои с австрийским препаратом для седации и вводного наркоза, который используют в стационарах. Однако с ним, говорит, вопросы были и до войны. У препарата, отмечает, есть аналог. Страна-производитель Украина, а упаковывают его в Беларуси.
— Несмотря на боевые действия, препарат все еще поставляется в медучреждения, — замечает медик.
Примерно в ноябре — декабре 2023-го, рассказывает доктор, он слышал от родных пациентов, что они не могли купить зарубежные инсулины и приходилось переходить на отечественные. В обед 2 февраля, судя по данным tabletka.by, импортных инсулинов в аптеках страны хватает.
Наталья работает терапевтом в Брестской области. После начала войны в Украине заметила перебои с «Трамадолом». Это, объясняет она, сильное обезболивающее для онкобольных с хроническими болями.
— Он был украинский в таблетках. После начала войны его не стало. Сейчас то ли наши, то ли россияне сделали свой в капсулах, — говорит она. — Хотя паузы с этим лекарством все равно бывают. Может, они не успевают наработать его нужное количество. Когда его нет, человека на какое-то время вынуждены переводить на морфин. Наша задача обеспечить пациенту покой, а когда мы «прыгаем» с препарата на препарат, у него идут прорывы боли.
По наблюдениям Натальи, если лекарства из Европы идут недели две, значит, это вопрос логистики. Если месяц, «чей-то рабочий про*б».
— Казалось бы, вовремя что-то не заказали, а у кого-то за это время мама умерла от сердечной недостаточности или бабушка, — эмоционально говорит она. — Что касается санкций, отслеживала ситуацию, когда все это начиналось. Большие фармкомпании говорили, что не будут прекращать поставки.
Елена работает педиатром в Могилевской области. Говорит, для детей в Беларуси немало иностранных лекарств. Сейчас все, что она назначает юным пациентам, есть в наличии.
— Единственное, в августе стала замечать, что нет итальянского «Будесонид-Интели». Его использовали для купирования ларинготрахеита (воспаление гортани и трахеи. — Прим. ред.). Он идет как суспензия для ингаляций, в итоге, если у ребенка появлялся стеноз и начиналась нехватка дыхания, опытные мамы могли не вызывать скорую, как обычно происходит в таких случаях, а использовать это лекарство, — говорит собеседница, отмечая, что в стационарах этот препарат был в остатках. — Без него справиться можно. Есть и испанский производитель, который выпускает аэрозоль с таким же действующим веществом. Его продолжали продавать.
В ноябре — декабре врач заметила, что «Будесонид-Интели» снова появился в аптеках. По данным tabletka.by, к обеду 2 февраля он был более чем в 50 аптеках региона.
— Почему он на время мог пропасть? Не знаю. Он дорогой, более 40 рублей, может, в Минздраве думали, нужен ли он нашему рынку, — рассуждает собеседница. — Из моей практики, все лекарства, что касаются детей, стараются или заместить, или ввезти.
Провизор: «Потом он ненадолго пропал, в Минздраве зашевелились»
Алексей оценивает происходящее с другой стороны: он провизор в одной из частных аптек Минска. Говорит, ситуации, когда одни производители с рынка уходят, другие приходят, третьи предлагают аналоги, — это нормально. С определенной периодичностью, обращает внимание, бывают перебои, например, с препаратами немецкой компании Berlin-Chemie. Это «Миг», «Нимесил» и другие.
— Сложно сказать, из-за чего так происходит. Из моей практики, у них небольшие объемы поставок. Как мне когда-то объяснили, они работают на легком дефиците. А может, производитель просто боится, что большую партию не раскупят и у препарата закончится срок годности? В итоге, бывает, мы в аптеке на месяц по ним «проваливаемся», потом довозят, и опять все нормально, — делится наблюдениями собеседник, отмечая, что так было и до февраля 2022-го. — Если бы я был чиновник, сказал бы, что мы прекрасно можем прожить и без них, используя что-то другое. Да, можем. Но зачем?
Специалист также посмотрел список препаратов, на отсутствие поставок которых пожаловались в ВОЗ представители МИДа и Минздрава. Его удивило, что о некоторых из них чиновники вспомнили только сейчас. Например, «Бонвива» британской компании Atnahs Pharma UK Limited. Это инъекция, которую делают пациентам с остеопорозом. По словам собеседника, последний раз в аптеках он видел его «году в 2021-м». Возможно, не исключает, в стационарах лекарство оставалось и позже.
— Приверженность пациентов к нему хорошая. Особенно к инъекционной форме — она редко вводится, в отличие от таблеток, которые надо пить довольно часто. Однако это не жизненно важный препарат. Действующее вещество тут ибандроновая кислота. Она есть и в таблетках, например, чешского производства, которые продаются в аптеках, — говорит собеседник и обращает внимание еще на «Рокальтрол» того же производителя. — На его отсутствие Беларусь в ВОЗ тоже жаловалась. На сайте tabletka.by в Минске его можно найти в 170 аптеках (по данным на обед 2 февраля). Видимо, что-то поступает, но небольшими партиями. По-моему, он стал пропадать в 2022-м. Помню, как коллега из госаптеки рассказывала, что со склада им сообщили: «Ограниченное количество препарата есть в наличии. Поставлять его могут под конкретный рецепт». В тот период на tabletka.by я этот препарат не замечал, но у коллеги запасы со склада шли. Потом он ненадолго пропал, в Минздраве зашевелились, и в течение нескольких недель появился индийский аналог. Люди сначала воротили носы. Оно и понятно, был оригинал, стал дженерик. Но во всяком случае было что покупателям предложить.
По словам Алексея, в Беларуси любят все списывать на санкции, но не всегда проблемы из-за них. Решение не поставлять что-то в нашу страну может принять сам производитель.
— Насколько знаю, такая ситуация сложилась со шведскими пластырями «Мепиформ» (их используют для лечения застарелых и новых рубцов на коже. — Прим. ред.), — продолжает собеседник. — Сначала их перестали поставлять в Россию. Россияне поехали за ним к нам, помню, как продал его на тысячу рублей. А где-то весной 2023-го перестал встречать и у нас (на tabletka.by рядом с этим препаратом написано, что препарат отсутствует. — Прим. ред.).
Алексей рассказывает еще один нюанс — ряд западных производителей воспринимает белорусский рынок как дополнение к российскому. То есть закупки некоторых препаратов в Беларусь шли через Россию: «так было выгоднее, чем напрямую». После начала войны какие-то из лекарств перестали поступать в эту страну-соседку, соответственно и в Беларусь.
— Чтобы решить эту ситуацию, некоторые препараты стали завозить к нам через другие страны. Например, феврале 2023-го было слабительное средство, которое привозили к нам через Турцию, куда, как я понимаю, его поставлял производитель. В нем даже инструкция была на турецком. Позже вкладыши стали на русском. Сейчас его в аптеках уже только остатки. Видимо, поставки прекратились, — отмечает собеседник и обращает внимание еще на один момент. — В апреле 2023-го возобновили регистрацию предельно допустимых цен на лекарства. Возможно, это тоже становится причиной того, что производители, которых не устраивает предложенная в Беларуси цена, уходят из нашей из страны.
На вопрос, как белорусы тогда решают проблему, собеседник отвечает, что ищут лекарства, которых нет у нас, за границей.
— Году в 2019-м, когда не было таких вопросов с границами, люди сами ездили в Польшу. Иногда за тем, чтобы купить препараты, которые есть и у нас. Просто там они были дешевле, — вспоминает Алексей. — Теперь налажены сети «перекупов». В Telegram можно найти группы, в которых люди привозят на продажу препараты, бады из Польши.
Экспертка: «Очень удобно обвинять санкции, но это манипуляция»
По словам Лидии Тарасенко, координаторки Фонда медицинской солидарности, проблемы в стране есть не только с европейскими лекарствами. Для сравнения она приводит количество препаратов, зарегистрированных в Республиканском реестре лекарственных средств. На 1 января 2021-го в нем было 5340 наименований, а в феврале 2024-го 3683.
В отличие от собеседников «Зеркала», по той информации, которая поступает Фонду медицинской солидарности из Беларуси, ситуацией с препаратами медики «не очень довольны».
— Ситуация на рынке никак не улучшается минимум лет 15. Говорю про такой срок, потому что сама столько работаю в медицине и наблюдаю за ней. Конкретных примеров немало. Не редкость, когда в хирургическом стационаре нет препаратов, необходимых при лечении желудочно-кишечных кровотечений (блокаторов протонной помпы последнего поколения), — говорит Лидия Тарасенко. — Случаются перебои с препаратами от гепатита С и с вакцинами от гепатита.
Собеседница считает, что причины исчезновения отдельных лекарств в стране разные. Основная — сложность с регистрацией. К тому же белорусский рынок небольшой, что делает его менее интересным производителям. Плюс, по мнению экспертки, у компании есть серьезные риски, что к ней может возникнуть интерес госорганов.
— Этот климат неблагоприятен для бизнеса, — рассуждает координаторка фонда. — Очень удобно обвинять санкции, но это манипуляция. А жаловаться теперь на ситуацию в ВОЗ — это как сначала самому поджечь дом, а потом обращаться в страховую за компенсацией.
