Беременность не всегда случается по плану. И, если такое происходит, бывает, что у партнера и партнерши разный взгляд на будущее — настолько, что некоторые мужчины уходят от женщин, а те, в свою очередь, решают оставить ребенка. «Зеркало» рассказывает со слов трех белорусок их истории — у них все как раз так и получилось.
Все имена в тексте изменены.
«Он предложил не вписывать его в графу „отец“, но я решила иначе»
Диана узнала о своей беременности в 2013 году, когда ей было 27. Ее партнер Иван, с которым они были вместе около двух лет, практически сразу предложил ей сделать аборт. И поначалу наша собеседница даже согласилась.
— Я отправилась вместе с ним к врачу, все было как в тумане. Мне выдали кипу направлений на анализы, и я, как сейчас помню, заплакала прямо там, в кабинете. Понимала, что не хочу прерывать беременность, но почему-то тут нахожусь, — вспоминает Диана. — После этого у нас с врачом состоялся разговор наедине. Она задала несколько вопросов об отце, моих заболеваниях и связанных с ними возможных проблем с беременностью, а потом обратила внимание на мой возраст — мол, я с большой вероятностью смогу родить здорового человека. Она сказала, что не может меня отговаривать, но просила все обдумать. Врач как будто меня разбудила, и я вышла из кабинета с решением рожать.
Как вспоминает собеседница, партнер ждал ее в машине. Сев в нее, Диана сразу же сказала, что передумала насчет аборта, а дальше — белое пятно. По словам женщины, реакция Ивана не осталась в памяти, но «все точно прошло без громких выяснений отношений». Он молча отвез Диану домой.
— За время беременности Ивана я больше не видела, а спустя 38 недель я родила сына. Бывший появился в нашей жизни еще раз, когда я делала свидетельство о рождении. Предложил сперва вообще не вписывать его в графу «отец», но я решила иначе. Мол, «не ветром же надуло», отец должен быть, хотя бы на бумаге. Сейчас об этом очень жалею — пошла на поводу у дурацких предрассудков…
Диана уточняет, что алименты Иван платит регулярно, без задержек и «четко 25% от средней заработной платы по городу» (это минимальная норма на содержание одного ребенка). Но за все годы, по словам женщины, он ни разу не поинтересовался о сыне.
— Видел его, когда ребенку было две недели от роду, — и все. Но я совершенно легко перенесла это предательство от мужчины. Да, порой накатывало, — признается собеседница. — Как и каждой женщине после родов, хотелось разделить счастье с мужчиной, но это были минуты слабости, которые быстро проходили. Для меня стало самым важным то, что я родила нового человека. Нас двое — это ведь уже семья!
Спустя шесть лет Диана встретила другого мужчину и вышла замуж. У ее сына появился отчим, которого мальчик сейчас называет папой. После событий 2020 года семье пришлось переехать в Вильнюс — тогда Диане пришлось вспомнить о свидетельстве о рождении. С ним начались проблемы.
— До переезда я об этом документе даже не задумывалась, а сейчас оно создает много юридических вопросов. Когда мы делали вид на жительство в Литве, все было гораздо сложнее, нежели эта графа была бы пустая. К тому же мой муж, с которым сейчас живем, хотел бы усыновить ребенка, но эту процедуру можно будет провести только после лишения родительских прав биологического отца или с его согласия. Для этого нужно ехать в Беларусь на неопределенный период, а сделать этого мы не можем, — объясняет Диана. — Так и возникают чисто формальные вопросы, которых могло бы не быть.
До вопросов, возникших с документами, в семье не обсуждали тему отцовства. Но когда после переезда в Литву стала постоянно звучать фраза «биологический отец», сын впервые спросил у Дианы, где его папа, почему ушел от них и когда это произошло.
— Я рассказала сыну о мужчине, с которым мы жили, и что он не захотел ребенка, а я — мечтала о нем и ждала его появления с нетерпением. Так и родился он. Конечно, я рассказывала без подробностей и представляла все в позитивных тонах, ведь сын не виноват, что так вышло, — поясняет собеседница. — А еще мой теперешний муж не может иметь детей и очень сильно любит моего, — вернее, нашего — сына. Порой тот сам говорит ему: «Как долго я тебя ждал и наконец дождался!» Поэтому я очень счастлива, что все так сложилось.
Диана говорит, что сегодня она сожалеет только об одном — что не запомнила ни имени, ни фамилии гинеколога, к которой она пришла делать аборт. Ведь, по словам собеседницы, без ее участия беременность могла закончиться в том кабинете.
«Не скрывала решение рожать, но он сказал: „Россия большая, ты меня не найдешь“»
Больше 10 лет назад тогда еще 32-летняя Софья рассталась со своим партнером и не хотела начинать новые отношения. Но вскоре, как вспоминает собеседница, с ней познакомился 47-летний москвич Кирилл, который сразу же стал оказывать знаки внимания.
— Я очень долго отпиралась, не хотела даже встречаться, ссылаясь на загрузку по работе. Он настойчиво меня уговаривал, начал приезжать, звать гулять и возить на обеды. Все же иногда я соглашалась, но была в своих мыслях и делах, — рассказывает собеседница. — Тогда я жила за границей, а он приезжал в ту страну отдыхать и вскоре вернулся домой в Россию. На расстоянии мы были постоянно на связи, а потом он приехал ко мне, потому что, по его словам, хотел семью, детей.
Софье такая инициатива понравилась. Тогда же пара съехалась, но уже через месяц наша собеседница поняла, что Кирилл — не ее человек.
— Как-то раз мы сильно поругались из-за того, что я поздно пришла с работы. Утром я собрала вещи и ушла, а через две недели узнала, что беременна, — вспоминает женщина. — Я сразу предложила встретиться, и мы поговорили уже в тот же вечер. Сначала он воспринял новость хорошо, даже обрадовался, предлагал жениться. Мы разошлись по домам и договорились встретиться завтра обсудить подробности.
На следующую встречу, по признанию Софьи, она шла с мыслью, что получит кольцо. Но, к ее удивлению, Кирилл сказал, что передумал, и предложил ей сделать аборт.
— Я была в шоке и послала его, — вспоминает собеседница. — Но после этого подобные встречи и разборки продолжались. Еще до рождения сына мы договаривались об определенной сумме помощи на ребенка. Это была его инициатива, но каждый раз он передумывал: то хочет ребенка, то нет, то хочет деньги давать, то нет, а по итогу он решил просто «забыть» о нас.
Вскоре Софья вернулась домой в Беларусь, а Кирилл — в Россию. Перед своим отъездом он дал ей список клиник, где делают аборт, и денег на процедуру. Но женщина твердо решила рожать. Как вспоминает собеседница, она морально не могла себе позволить пойти и избавиться от будущего ребенка.
— Я никогда не была до этого беременной и, соответственно, аборты не делала. И 32 — не тот возраст, когда страшно. После 32 уже понимаешь, что это подарок, — рассуждает женщина. — От Кирилла я тоже не скрывала решение рожать, но он сказал: «Россия большая, ты меня не найдешь».
Софья же в ответ на такое заявление подала в суд. По ее словам, она с самого начала «пыталась договориться с Кириллом по-человечески» об алиментах и общении с сыном, но ее бывший не соглашался ни на первое, ни на второе.
— Говорил, что меня не знает, а ребенок не его, — вспоминает женщина. — Дальше были суд, ДНК-тест и результат: вероятность 99,99%, что отец именно Кирилл. Это позволило мне подать на алименты.
По рассказам Софьи, впервые отец увидел своего ребенка вживую на ДНК-тесте, когда мальчику было почти пять лет, а в следующий раз — когда ребенок пошел в первый класс.
— Еще в детстве я показывала сыну фото его отца, до того как они познакомились лично. Но он все же хочет иметь настоящего папу, который будет с нами жить и с ним играть. Тот, который в понимании ребенка на другом конце света, его не устраивает, хотя я не говорю о Кирилле ни хорошо, ни плохо, и у них есть возможность друг другу писать и звонить, — замечает Софья. — Сейчас сыну уже девять лет, мы живем хорошо. Да, было очень трудно растить его одной, врагу не пожелаю. Но меня поддерживали родители и друзья.
По словам собеседницы, сейчас с Кириллом она может списаться лишь «по делу». Но когда понятно, что ее дела связаны с финансами, обычно он отвечает коротко: «Для вас денег нет».
«Мы встретились поговорить, и он дал мне 30 долларов на аборт»
Олесе было 19, когда она познакомилась с Ильей — ему на тот момент уже исполнилось 30. После полугода их отношений женщина забеременела.
— Как только Илья об этом узнал, сказал, что ничего не знает, и перестал со мной общаться. Хотя до этого говорил о свадьбе и что очень хочет дочь, предлагал вместе жить, — вспоминает Олеся. — Потом мы встретились поговорить, и он дал мне 30 долларов на аборт. Делать его было страшно, тем более я хотела ребенка. Может, это было не совсем осознанно в силу возраста, но я знала, что родители меня поддержат.
Через несколько месяцев, когда аборт на раннем сроке было делать уже поздно, Олеся все же позвонила Илье и сказала, что решила рожать. Он разозлился, а она решила поставить в известность его семью и рассказала о беременности его сестре и матери. Последняя ответила, что ничего не хочет знать о будущем внуке или внучке. Больше Олеся с родней экс-партнера не общалась.
— Сам он мне потом звонил и спрашивал, родила ли я, — вспоминает собеседница. — Тогда я была еще на сохранении, а он обещал приехать навестить меня в больнице. Но этого не случилось. Вскоре я родила прекрасную, здоровую девочку. После выписки он снова звонил, спрашивал, как я назвала дочь, и обещал увидеться, но не приезжал. Он все время откладывал и находил оправдания, а на третий раз таких обещаний я ему сказала: «Либо приезжай, либо не звони больше». И больше он не звонил.
На алименты Олеся не подавала и в разговоре признается, что не было сил, времени и денег бегать по судам. Вместо этого она пошла подрабатывать, когда дочери не исполнилось и года, а также принимала помощь от своих родителей. Когда девочке исполнилось два, Олеся отдала ее в сад и вышла на полный рабочий день. Тогда начались трудные времена из-за постоянных проблем с воспитателями.
— В сад отведи перед работой, сразу после — забери. Я работала до 18.00 и за дочкой приезжала всегда где-то в 18.40. В саду всегда ругались, что одна я поздно забираю ребенка, и говорили, что отведут ее в детскую комнату милиции, если не заберу до 18.00, хотя они и работали до 19.00. Конфликт быстро решился через администрацию, и я разрешала на эти 40 минут оставлять дочку с охранницей. Так было нельзя, но иногда это делали, — признается Олеся.
Еще тяжелее, по ее словам, давался съем квартиры. У молодой мамы бывало время, когда у нее было три работы сразу или приходилось совмещать работу с учебой.
— Очень угнетало, что половину заработанного нужно было отдать чужому дяде за квартиру. И ведь никакой возможности нет купить или построить жилье, никакой поддержки государства для матерей-одиночек. Да, раньше была доплата матерям-одиночкам на ребенка до трех лет, но разница казалась копеечной (в 2013 году и ее отменили из-за «злоупотребления статусом матери-одиночки». — Прим. ред.). Я никогда ничего ни от кого не требовала и делала то, что нужно было. Уставала очень, порой была раздражительной, от этого никак нельзя было уйти, но того мужчину мне вернуть никогда не хотелось. К слову, до сих пор он так ни разу и не видел свою дочку.
С самой Олесей Илья тоже не поддерживает никаких связей. Но женщина говорит, что ей бы хотелось, чтобы ребенок общался с отцом.
— У меня нет никакой злости или обиды, и мне от него, кроме, возможно, этого общения с дочкой, ничего не надо было, — говорит Олеся. — Несмотря на все, сейчас мы живем хорошо. Я встретила достойного мужчину из Чехии — и несколько лет назад мы переехали к нему. Теперь я не работаю, и у меня есть время, желание и возможности заниматься собой и дочкой.
