Невозможно каждый день садиться за руль с мыслью, что сегодня может произойти авария. И так же невозможно предполагать, что в случае происшествия водитель останется без помощи, один на один со своей бедой или травмой. В Центре помощи жертвам ДТП в поселке Лесной, что под Минском, отвергают фатализм и дарят надежду на чудо возвращения к жизни даже самым тяжелым пациентам. Несколько недель активной терапии, после человек едет домой выполнять «домашнее задание». В перерыве место не пустует — успевают помочь другому пострадавшему. Пациенты находятся в разных состояниях. Герои этой статьи — довольно редкий случай: оба могут самостоятельно говорить, хоть передвигаться на ногах у них не получается. Onliner.by попросил их вспомнить те страшные моменты происшествий, разделившие жизнь на до и после.
Андрей: «Автомобиль перевернулся 6 раз. Казалось, я могу выйти из салона в полете»
— Все случилось в 2019 году. Ехал домой после проводов брата в армию, он должен был служить в Гродно. Проводы затянулись до ночи. В итоге решился на необдуманный поступок — сел за руль в следующий вечер. Вроде был без тумана в голове, но сильно хотел спать. Ехал по трассе на своем Volkswagen Golf и просто заснул во время движения. Многие люди, попавшие в серьезные ДТП, говорят, что ничего не помнят, как будто момент происшествия вычеркнут из памяти. Но я все запомнил очень хорошо. Даже, я бы сказал, в деталях.
Автомобиль вылетел в кювет, тот был довольно глубоким. В этот миг я сразу же очнулся. После первого удара машина начала кувыркаться. Причем не боком, а через переднюю часть. И каждый раз — со столкновением о землю. Я помню эти удары: перед — зад, перед — зад. И так 6 раз. Время для меня замедлилось, как в кино. Секунды казались растянутыми. Думал, за миг переворота я мог бы открыть дверь и выпрыгнуть из салона прямо в момент, когда автомобиль был в воздухе. А он продолжил бы прыгать дальше, но без меня. Запомнил даже, как песок медленно сыпался — как в фильме «Матрица». Каким-то образом мне удалось еще заглушить мотор в момент полета, чтобы не было искры.
Грудным отделом я вывернул руль в обратную сторону. В тот момент шея ушла вперед. Позже выяснилось, что пятый и шестой позвонки шейного отдела получили переломы и повреждения. Но я оставался в сознании. Помню, когда очевидцы аварии доставали меня из машины, я кричал: «Что вы, братья, делаете!» Потом меня тащили по полю вдоль дороги, я еще мог двигать руками. По правилам так делать нельзя, но люди не стали дожидаться скорой помощи. Видимо, опасались, что машина воспламенится. Последнее, что помню в тот день, — скорую. Потом потерял сознание.
Очнулся в реанимации — лежал пластом. Врачи говорили, какое-то время был в бреду, даже предлагал фельдшеру скорой выйти замуж. Сразу после аварии попал в Лиду, где все и произошло. Там положительных прогнозов не давали — мол, живой будет только голова. Через неделю перевели в райбольницу по месту жительства. Кто-то из медиков рассказал про Центр помощи жертвам ДТП — мол, там смогут помочь. Позвонил — оказалось, есть свободное место. Понемногу начал восстанавливаться. Приезжаю сюда каждые три месяца (кроме карантина на время COVID-19). Здесь намного лучше условия, подход со стороны врачей. Я понимаю, что не забыт, мне уделяют внимание. Условно, не меньше 10 минут на массаж каждой части тела, ЛФК минимум час, четкий график восстанавливающих процедур.
Но нужно еще много чего делать. У меня до сих пор плохо работают руки, зато избавился от трахеостомы, чувствую мурашки в ногах. Это хороший признак, но не все сразу. Когда-то, еще в райбольнице, кто-то сказал: «Через полгода встанешь, через год пойдешь». Эта фраза у меня до сих пор крутится в голове. Да, все оказалось не так быстро, но надежда на реабилитацию остается.
Сергей: «Ехал на байке от девушки, а дальше ничего не помню»
— Приехал в центр первый раз, хотя моей травме уже 32 года. Мне, конечно, есть с чем сравнить. Отношение врачей и подход санитаров совершенно другие, чем то, с чем я сталкивался ранее. Элементарно не надо никого просить тебе помочь — люди сами видят, что ты нуждаешься в помощи. Это ужасное чувство, когда тебя принесли на кровать, положили — и ты отдан сам себе. Здесь же работают специалист ЛФК, иглорефлексотерапевт, психолог, психиатр, невролог, кардиолог, хирург, окулист — все профильные доктора. В зависимости от потребностей. Плюс общение между пациентами тоже играет большую роль с точки зрения психологии.
Я разбился в 7 часов утра, в Молодечно, на улице в частном секторе. Тогда мне был 21 год. В моем случае память сработала совсем не так, как у Андрея, — я не помню фактически ничего. Остались только воспоминания, как накануне я с мамой сажал картошку, затем сходил в душ, а потом поехал на мотоцикле Jawa к знакомой девочке, чтобы подвезти ее на работу в ресторан, после чего возвращался обратно.
Обо всем случившемся в день аварии мне известно только из рассказов родственников и знакомых. Врачи говорили, память стерлась из-за шокового состояния. Что же случилось? Как мне объясняли, на одной из улиц напротив местного завода я попал в яму. Она образовалась вокруг ливневки, куда стекает вода с дороги после дождя. Вокруг решетки был уложен асфальт, а сама она, получается, осталась в глубине. Туда и угодило колесо. В итоге, получается, я упал с мотоцикла.
Был в коме три месяца: авария произошла в мае в Молодечно, а проснулся я в августе в больнице скорой помощи в Минске. Травмы серьезные: ЧМТ, переломы позвоночника в двух местах, сломанные грудная клетка и ключица, перебита левая аорта. Но главное — живой. Я всем врачам рассказывал, мол, помню, как ходил по реанимации. Постепенно, когда мозг стал работать и приходить в себя, осознал, что ходить я не мог и вряд ли уже смогу.
В больницах я провел почти год. После выписки пересел на коляску, тут же начал кататься, как говорится, по всей деревне, сразу отдался спорту. Еще до аварии занимался тяжелой атлетикой, собирался поступать на факультет физкультуры. Наверное, холерический характер толкал меня вперед. Я занимался метанием, преодолением дистанции на коляске. Потом появилась семья — я женился. Брат Светы ремонтировал мой автомобиль. Позже продали квартиру и переехали в частный дом на окраине города, прямо на берегу реки Уша — райское место. Обзавелся хозяйством: корова, козы… А это и доход, и одновременно немалая работа. Супруга занимается с животными, а я доставляю все на автомобиле.
С Андреем и Сергеем Onliner разговаривал в день перед их выпиской. Уже на следующий день в палату, в которой находились мужчины, прибыли другие пациенты. В центре говорят, что больной попадает к ним в стационар на несколько месяцев. За это время помощь оказывают не только ему, родственники также проходят обучение по уходу. Они могут ночевать прямо возле постели близкого человека, здесь предусмотрены диван-кровать, кухня, стиральная машина. Спустя какое-то время — выписка, но теперь родственники сами продолжают процесс восстановления, делают «домашние задания». Если у них что-то не получается, связываются с врачами центра. В зависимости от состояния пациента медики могут назначить повторную госпитализацию.
— Как правило, восстановление занимает месяцы, если не годы, — говорит Людмила Жилевич, заместитель главврача госпиталя инвалидов ВОВ, руководитель Республиканского геронтологического центра. — В центре работают и с жертвами ДТП, находящимися в вегетативном состоянии, стараются привести их в сознание, вернуть к состоянию, в котором человек сам может себя обслуживать. При этом все бесплатно. После вынужденной паузы в работе на время COVID-19 мы столкнулись с нехваткой персонала, с перерывами в поставках важного оборудования (вертикализаторов, аппаратуры для борьбы с пролежнями). Чтобы центр работал как прежде, мы делаем для этого все возможное. На самом деле не все знают о существовании центра, хотя необходимость в нем есть — это видно по отзывам пациентов. Буквально недавно обратились родители сбитой девочки, которая до сих пор находится без сознания, со словами «Вы — наша последняя надежда». Конечно, это обязывает.