В конце прошлой недели глава МЧС рассказал, что Беларусь готова к возможным чрезвычайным ситуациям, которые могут возникнуть, если произойдет ракетный удар. Министр Вадим Синявский заявил, что в таком случае заработает оповещение населения, будет проводиться эвакуация, а для размещения людей готовы тысячи укрытий. «Зеркало» спросило рядовых спасателей, готовят ли их к работе в таких условиях, что они знают о бомбоубежищах и их состоянии, а также помогут ли эсэмэски, если что-то начнется. И, кажется, белорусам нужно готовиться во многом спасать себя самим.
В каком состоянии бомбоубежища, можно ли спрятаться в метро и подвале своего дома?
По словам Вадима Синявского, в Беларуси более пяти тысяч закрытых сооружений, которые люди смогут использовать для укрытия в случае, в том числе, ракетных ударов. «Первое убежище, которое может применить человек в случае необходимости, — это просто элементарный подвал своего многоэтажного дома. Это подземные переходы, это метро, куда можно спуститься для того, чтобы укрыться. Сегодня у нас работает много промышленных предприятий как в городе Минске, так и за пределами столицы. Каждое промышленное предприятие, будь то химически опасное, будь то взрывоопасное, будь то предприятие машиностроения, — оно имеет соответствующие закрытые сооружения», — сказал он.
В одной из частей Могилевской области, где служит Кирилл (имя изменено), руководство не обсуждало с сотрудниками работу при возможных боевых действиях, как и реальность такой угрозы. Спасатель рассказывает, что не слышал, чтобы коллеги или начальство что-то говорили о подготовке или проверке укрытий:
— Нам ничего не доводилось — у нас нет схем укрытий, никакой информации. Возможно, это будут знать в городских подразделениях, и то, думаю, не обычные бойцы и командиры, а какая-нибудь пожарная инспекция. Они больше занимаются предприятиями, безопасностью в городе, может, у них схемы эти и есть.
Спасатель не знает, проводились ли проверки состояния бомбоубежищ и объектов, где они расположены. Об этом же говорит и Николай (имя изменено), сотрудник одного из подразделений в Гомельской области.
— Я знаю, что у нас в райцентре есть несколько бомбоубежищ, но сам знаю точное место только одного из них. И тут, конечно, плохо, что людям заранее адреса не называют, информации об их расположении нет в открытом доступе. Сейчас я другом городе и вот тут вообще без понятия, куда бежать, чуть что, — говорит собеседник, но тут же делает скидку на то, что сейчас находится в отпуске. — Не знаю, может, до коллег и доводили какую-то информацию уже после заявления министра, а я просто не в курсе — не хочется оговорить наше МЧС.
Кирилл объясняет, подходит ли минское метро для укрытия на случай ракетных обстрелов и достаточно ли будет спрятаться в подвале дома или подземном переходе, о которых упоминал министр:
— Метро может быть бомбоубежищем. В теории, оно может использоваться даже в случае ядерной бомбежки, потому что там на станциях есть гермозатворки (специальные затворы, которые не пропускают воду, воздух, радиоактивные вещества. — Прим. ред.) А вот подземные переходы — не уверен, потому что у них разная глубина. Есть такие, что там один метр до дорожного полотна и какая-нибудь ракета спокойно его обрушит.
С домами все зависит от того, как попадет ракета и насколько крепкое здание. Может попасть в основание и, в подвале ты находишься или нет, — уже ничего не поможет. Может — только в верхушку строения, она осыплется, подвал останется невредим. А может обрушиться весь дом, ты останешься в подвале, и там уже как повезет, когда тебя достанут, закончится ли у тебя к этому времени воздух, еда, вода.
Еще один спасатель из Гомельской области Дмитрий (имя изменено) как руководитель одной из смен в своей части тоже не слышал о проверке бомбоубежищ в последнее время.
— Может, ЖКХ, у которых на балансе дома, в которых они оборудованы, и в курсе, а мы об этом ничего не знаем. Но тут у меня есть вопросы. Зная, как наши коммунальники порой работают, непонятно, смотрят ли они за этим или нет. И главное — как минимум это укрытие кто-то должен прийти открыть. Кто это будет делать, тоже непонятно. Не разбегутся ли эти сотрудники, у которых есть ключ от укрытия?
— На предприятиях обычно за ними строже следят, там же много людей работает. Когда я еще учился, нас водили в некоторые такие бомбоубежища. Грубо говоря, поверхностно провели, показали, что они есть. Это было лет 10 назад. Помню, что это советской постройки помещения. Как были построены, так и остаются: стены, где-то кровати, тогда еще какие-то противогазы были. Заготовленных продуктов питания я там не видел. Нам сказали: «Вот дверь, за ней — еда». А так, стены и стены, не как в фильмах, где показывают классное освещение и туалеты. Не знаю, как там с ремонтом, но если хотя бы проверяют коммуникации, вентиляцию, то эти укрытия будут действующими.
Дмитрий добавляет, что проверка состояния таких помещений занимает много времени, как и получение допуска на территорию некоторых объектов для инспекторов по ЧС.
— Меня недавно по работе в садик еле пустили, а на предприятия нужны предписания, разрешения на проверку. Это много дел. И, например, в крупном городе, где много таких предприятий, — это большой объем работы. Синявский про пять тысяч укрытий сказал? Вот представьте, сколько нужно инспекторов, чтобы все их проверить.
В коллективе Кирилла сотрудники ситуацию с войной в Украине и риском начала боевых действий на нашей территории между собой обсуждают. Но, по словам собеседника, всерьез об атаках на Беларусь никто не думает. Однако при необходимости, говорит он, спасатели готовы к разбору завалов, если будут разрушения:
— Это в принципе часть нашей работы, потому что мы разбираем сгоревшие дома, где-то бывают обрушения старых зданий. У нас есть такая практика, та же работа в узких помещениях, поиск пострадавших людей. Вот это отрабатывалось всегда.
Солидарен с коллегой и Дмитрий.
— Ударит и что-то обвалится — будем разбирать. Завалы у нас редко происходят, но на занятиях, грубо говоря, каждые полгода разрушение конструкций мы разбирали и теоретически, и практически где-то.
Как я узнаю про ЧС?
Еще Вадим Синявский заявил, что при необходимости люди по всей стране получат инструкции, как попасть в убежище: «Сегодня один из элементов оповещения мы применяем на практике, оповещаем наше население о различного рода угрозах, чрезвычайных ситуациях, сообщения посылали по мобильным телефонам, бегущая строка на телевидении, FM-перехват, который мы можем использовать. Это уже делается — в том числе это и проверка для того, как это будет работать. Мы давным-давно этим занимаемся».
Мы спросили спасателей, как может быть эффективен при ракетном ударе, судя по словам министра, главный козырь белорусского МЧС — смс, которые население получает, например, при ухудшении погоды.
— В принципе молодежь, думаю, среагирует, у них есть карты, интернет. Если в сообщении пришлют адрес, люди найдут укрытие, — предполагает Кирилл. — А те, у кого нет доступа к интернету или телефона под рукой, мне кажется, не все успеют. Многих охватит паника. О радиоперехватах и передачах по телевизору — я за все время работы ни разу не слышал, чтобы это где-то отрабатывалось и применялось.
В подразделении Николая радиоперехват как раз не так давно отрабатывали. Парень рассказал, как этот происходит и кому поможет в случае атаки:
— Мы периодически проводим тренировочные радиоперехваты. В запланированное время на заранее выбранной радиостанции включаем свое заранее записанное сообщение, слушаем, прошло ли оно, и отчитываемся, как все сработало. Обычно все хорошо, и на недавней проверке тоже все было в порядке. Но иногда что-то не срабатывает и наше сообщение не звучит: или мы что-то не так нажали, или связь плохая, или какой-то сбой. Но в любом случае этот радиоперехват услышат только те, у кого будет включено радио. Остальные — нет. Как и с телевизором.
Собеседник уверен, что в случае реального нападения или угрозы обстрела белорусских городов с воздуха к оповещению населения подключится милиция и военные. Будут работать сирены, возможно, с записанными сообщениями «Просим пройти в укрытие». Но тут снова вопрос.
— Пока непонятно что делать с тем, что люди не знают адресов этих укрытий, — говорит собеседник.
Будут эвакуировать людей?
«Тренируем наши силы, средства, чтобы оперативно можно было организовать эвакуацию в случае уже непосредственно возникшей чрезвычайной ситуации», — так упомянул эвакуацию министр по чрезвычайным ситуациям.
Учений на случай боевых действий, по словам Кирилла, с ними никто не проводил.
— У нас проводятся плановые учения со зданиями, где массово могут находиться люди, — по эвакуации оттуда. Действия по направлению людей в какие-то бомбоубежища у нас не отрабатывается.
Николай и Дмитрий тоже рассказывают, что специальная отработка эвакуации населения в их частях не проводилась, но у МЧС наготове автобусы, если нужно будет вывозить людей. Также добавляют, что в школах, организациях и на предприятиях периодически проходят тренировочные эвакуации на случай пожаров.
Что об этом всем думают рядовые спасатели?
Все наши собеседники говорят, что их профессия во многом и предусматривает умение ориентироваться и действовать при каком-то ЧП. В работе эпизодов, когда что-то идет не по плану, хватает. Но подготовка личного состава на случай реальной войны точно не помешала бы.
— Да, в нашей работе может быть какой-то общий план, наметки, но, когда сталкиваемся с ситуацией — действуем по обстоятельствам, — говорит Кирилл. — Так бывает и на пожарах: есть тактика тушения, но приезжаешь, а там что-то изменилось, и действуешь по ситуации. К этому мы всегда готовы. Но, конечно, лучше бы нас подготовили к действиям при тех же ракетных ударах. А так, никого не держат в курсе, все всегда делается в последний момент, когда уже поздно. Думаю, просто не было отмашки свыше, чтобы нам что-то объясняли. Конечно, у меня как у человека есть опасения, что что-то случится, а никто к этому не готов, но смотрим на все с надеждой, что нас не затронет, не затянет.
А Дмитрий никаких инструктажей от руководства по таким случаям и не ждет:
— Если какая-то чрезвычайная ситуация случится, значит, случится. На тех же ДТП или пожарах тоже может быть разрушение или завал. Будем разбираться.
Собеседник утверждает, что не помешала бы психологическая подготовка на случай, если придется тушить пожар или доставать людей из-под обломков, а в городе будет продолжаться угроза новых обстрелов.
— На пожарах тоже ведь не всегда предугадаешь: бывает, баллон какой-нибудь взрывается или стена падает. Просто там ты этого ждешь. Если бы нас привезли, например, на дом после обстрела, понимание, как действовать, у нас более-менее было бы. То, что будет зависеть от меня, я сделаю. Но тут еще нет готовности, что по тебе в этот же момент еще могут стрелять. В первый-второй раз это страшно, думаю, а потом свыкаешься, наверное, как и с пожарами. Но психологически нас могли бы подготовить к работе в условиях боевых действиях. Мы же никогда не сталкивались с разрушениями из-за попадания ракет. Будешь ехать на место и переживать, что в стране такое начинается, это может мешать концентрации. Морально можешь быть не готовым ко всему этому.
Дмитрий тоже считает, что руководство ведомства может спохватиться в последний момент, и винит во всем систему:
— Иной раз методичку они толковую не напишут, а как надо всех «подвздернуть» — соберут группу из десяти человек и едут нас проверять за какой-нибудь порядок, пятое-десятое. Можно накосячить на пожаре и ничего, а потом с тебя за пыль в кабине машины снимут 200 рублей премии. Пока мы чего-то ждем вместо того, чтобы подготовиться заранее. А потом, если какой-то удар случится, будут разрушения, погибшие, нам через неделю пришлют обзор этой ситуации и будем разбирать по записям регистраторов, что делали правильно, а что нет. Тех, кто сделал что-то не так, накажут, а остальные будут делать выводы на будущее.
