Сына представителя Светланы Тихановской по конституционной реформе и парламентскому сотрудничеству Анатолия Лебедько задержали вчера вечером. 37-летнего Артема Лебедько отвезли на допрос, а потом он находился в Октябрьском РУВД. О задержании, суде и о том, для чего это делают власти, политик рассказал «Зеркалу».
— Нужно начать с того, что относительно недавно к моей жене приходили силовики. Правда, без каких-то последствий. Единственное, что они еще раз сообщили, что я нахожусь в розыске. И пробовали выяснить обстоятельства того, где я сейчас нахожусь. Они сказали, что в отношении меня возбуждены уголовные дела. Какие и по каким статьям, не сказали, — говорит Анатолий Лебедько. — Сказали, что могут довести информацию только до меня. И во время этого прихода поинтересовались про сына. Я думаю, это секрет полишинеля. Он живет и работает в Минске.
По словам политика, вчера в квартиру его сына, где он был один, пришли силовики. Лебедько считает, что это были сотрудники КГБ.
— Не было разгрома. Если бы там был ГУБОПиК, то там был бы разгром показательный. Но все равно хорошо, что внучка была в детском саду, — говорит он. — Сотрудники долго не могли найти понятых. Непонятно, нашли они их или обыск был без их участия, потому что когда потом моя жена и жена Артема прошли в квартиру, его уже выводили. Силовики сообщили, что, мол, не волнуйтесь, он с нами проедет. Как жена и невестка поняли, именно в КГБ. Говорили, что сегодня кого-то брали и уже отпустили через какое-то время. Как я понял, его возили на какой-то неофициальный допрос в КГБ, но, видимо, не договорились. Его не отпустили, а отправили в РОВД Октябрьского района. Ночь он провел там.
Сегодня Артема Лебедько судили в суде Октябрьского района. С самого утра там дежурили жена и невестка политика.
— Был суд, ему дали 15 суток по статье 19.1 КоАП, это хулиганство. По версии РОВД и суда, в 20.00 он пришел к зданию Октябрьского РОВД, там ругался матом, размахивал руками и цеплялся к милиционерам, — говорит наш собеседник. — Судья отказалась принять [в качестве доказательства] видео, где было видно, кто за ним приезжал, откуда его выводили и забирали. Это доказательство того, что врали сотрудники милиции, а судья выполняла политический заказ. На выходе еще сын успел шепнуть родным, что у него есть ощущение, что на этом может все не закончиться. Так что тут пока не точка, а запятая.
Лебедько говорит, что его сын не занимался политической деятельностью и вообще никак не связан с политикой.
— Я никогда не мотивировал сына к тому, чтобы заниматься политической деятельностью. Даже в лучшие времена, когда был депутатом парламента, — говорит политик. — Он не занимался ей, он никакой не функционер и не связан с политикой. Конечно, у него есть его личная гражданская позиция, она абсолютно нормальная, здоровая, человеческая. Но вместе с тем он не является активистом никаких структур или организаций. Я, конечно, с ним разговаривал и просил, чтобы он уехал, но у него… Есть такая черта у нас — упрямство. Он сказал: «Я хочу жить в Беларуси, за мной нет ничего». Я говорил, что есть я и это может быть проблемой. Для меня понятно, что задержание сына — это послание для меня лично. К нему не из-за чего привязаться. Он дорогу переходит на зеленый. Абсолютно не склонен к каким-то буйным действиям. У него нет никаких слабых мест, нет плохих привычек. Мне неспокойно на душе, чувствую свою персональную ответственность, потому что он сидит там именно из-за меня. Не знаю, к кому еще из моих родных и близких могут пойти. У меня же еще есть жена и другие родные и близкие. Но хочу сказать, что эта игра, этот политический рестлинг абсолютно без правил. Хоть декларируется, что с женщинами не воюют, с детьми не воюют, но война идет.
Каких-то требований к Лебедько власть не выдвигала. Политик говорит, что от него силовики и чиновники ничего не требовали.
— Мне кажется, здесь нет никаких идей, почему они это делают, — говорит Лебедько. — Они «совки», вышли из советского прошлого. Что там было, что они помнят и что им близко, они берут эти лекала. Я сам помню, когда первый раз на Окрестина попал, у нас были инструкции, которые что-то там регламентировали. Они реально были со сталинских времен. А чем им еще пользоваться, когда они не могут переубедить людей, не могут предложить никакой другой идеи, кроме как войны (это в стране, где больше 95% населения против войны)? Поэтому в их действиях меня ничего не удивляет. Это ужасно, особенно ужасно тем людям, которых это затрагивает. Потому что это личное. Мне сегодня ночью как никогда хотелось быть на месте сына в том же обезьяннике в РОВД. Но это есть. И через это нам нужно пройти.
Это не первый раз, когда власти оказывали давление на Лебедько через его сына. Анатолий вспоминает, что такое было, когда Артем учился на пятом курсе ФМО БГУ.
— Он учился вместе с дочкой [баллотировавшегося на президентских выборах 2006 года экс-ректора БГУ Александра] Козулина. И когда он учился, тогда мне передавали «черные метки». Он был на пятом курсе, и на них (с дочкой Козулина) надавили, чтобы они просто сами ушли, или их отчислят. У него тогда была хорошая успеваемость. Но я тогда сказал: «Исключайте. Найдем решение». Тогда, видимо, хватило кому-то ума, и он закончил, — отметил политик.
Просили ли родные Анатолия Лебедько, чтобы он в этот раз прекратил свою деятельность? Политик говорит, что такого в их семье не было.
— У нас не только семья, но и команда. Конечно, мы переживаем друг за друга. Мой отец, когда сам из «американки» вышел, говорил, мол, сын, я другого от тебя не ждал, — объясняет политик. — Я понимаю, что там и жена под угрозой, но она не может уехать, так как сын не едет. И вот одно за другое так и держится. Будем поддерживать друг друга. Сейчас очень большое количество слов поддержки со всего мира. И это помогает. Я сам хочу сказать: держитесь все, чьих родных берут в заложники.