Новый указ, согласно которому «покаявшиеся» белорусы смогут вернуться домой, официально опубликован и вступил в силу во вторник, 7 февраля. У желающих воспользоваться этой возможностью есть время до конца 2023-го, чтобы написать в комиссию, а уже та должна принять решение, на каких условиях человек может вернуться. Разобрали с юристом новый документ.
В целях безопасности мы не публикуем имя и фамилию собеседника. Его данные есть в редакции.
— Первая мысль, которая приходит на ум, это то, что в указе нет ничего юридического с точки зрения уголовного процесса, — объясняет наш юрист. — Создается комиссия, они обсуждают, спрашивают, а какая юридическая сила того, что они делают? Ее нет. Я думал, что будет какая-то гарантия того, что человек не может быть привлечен к уголовной ответственности. Комиссия дает рекомендацию [в силовые структуры], а потом отвечает человеку. И все. Если его хотят простить, то зачем им этот указ? И так могут простить, кого они хотят. Поэтому указ — это исключительно политический инструмент для манипуляций.
— Из документа не совсем понятно, какой статус у этой комиссии. Она же словно вообще вне права или нет?
— Понимаете, система госуправления очень сбалансированная, в ней все действия соотносятся друг с другом. Это же как какое-то облачко прилетело из ниоткуда. Не могу никак по-другому сказать.
— Решение, которое принимает комиссия, — уже окончательное? Или же оно носит рекомендательный характер для силовиков?
— В указе написано, что комиссия выносит рекомендацию и направляет в орган, ведущий расследование (пункт 11 указа говорит, что «решения направляются с учетом компетенции в органы, ведущие административный или уголовный процесс, которые обязаны в трехдневный срок рассмотреть их и о результатах уведомить комиссию». — Прим. ред.) То есть окончательное решение принимает, например, Следственный комитет.
— То есть СК может сказать комиссии: мы не принимаем ваше решение, мы возбуждаем уголовное дело или будем его продолжать расследовать. И комиссия ничего не сможет сделать?
— Да. Получается, что так.
— Исходя из текста указа, у комиссии есть 4 варианта решения: предложить прекратить уголовное дело, отменить меру пресечения или заменить на более мягкую, информировать о процессуальном положении по административному или уголовному делу, а также проинформировать гражданина, что в отношении него дел не заведено. В последнем случае подчеркивается, что эта информация будет на дату обращения. Условно, человек может получить такую бумагу, приехать в Беларусь — и получить уголовное дело?
— Мне кажется, они очень глупо здесь написали. По сути, они прописали возможность узнать, являешься ты фигурантом уголовного дела или нет (сейчас сделать это из-за границы нельзя).
Но в ГУБОПиКе лежит фактура. И когда появляется человек — появляется дело. Ведь кто у нас в розыске? Светлана Тихановская и еще несколько десятков человек. На всех остальных людей просто есть сведения. Напротив их имени стоит галочка «контроль». Эту галочку пограничники видят, когда человек пересекает границу. Они же и уведомляют силовые органы. Все. Дальше силовики начинают разработку. Так что нет никаких серьезных гарантий даже при получении такой бумаги.
Но еще в указе есть 13-й пункт. По нему в отношении граждан, которые прибыли в Беларусь, необходимые процессуальные решения «принимаются исключительно с согласия генерального прокурора». Иными словами, прямо прописано, что если мы захотим тебя привлечь, когда ты вернешься, то это произойдет с согласия генпрокурора, который является главой этой же комиссии.
То есть нет вообще хоть какой-то гарантии, хоть косо-криво прописанной, что человека не будут привлекать к уголовной или административной ответственности. Речи об этом не идет.
Еще одна фишка указа для меня — это то, что при обращении ты должен написать обо всех фактах, по которым к тебе могут быть претензии. Это феноменально.
— На основании этих фактов могут возбудить уголовное дело?
— Да, конечно. Они легко могут возбудить уголовное дело. Плюс, если люди будут подробно описывать ситуацию, например, что ходили на марш с друзьями или соседями, то вот вам ГУБОПиК — к соседям. Это совсем бессмысленный пункт. Ты сам себе хуже сделаешь.
— Из документа также не понятно, что подразумевается под «чистосердечным раскаянием», «готовностью принести публичное извинение» и «возместить причиненный ущерб». Комиссия будет определять, выполнил ты пункты или нет?
— С извинениями непонятно, как и в какой форме. То, как это прописано в указе, подразумевает кучу манипуляций. Хотят — Азаренок что-то снимет, захотят — просто перед комиссией нужно будет покаяться. Как угодно можно сделать.
А что касается ущерба, то тут в принципе по всех протестных деяниях в Беларуси с большего уже прокалькулирована сумма ущерба. Например, по каждому маршу уже есть калькуляция. И в принципе, насколько я знаю, она уже погашена с большим запасом. Суммы есть, можно поиграться.
— Но ведь если выставлен ущерб, например, от «Минсктранса», его уже наверняка погасили. Зачем его кому-то еще выставлять?
— Есть такая норма гражданского права, что все, кого признали и признают виновными в этих деяниях, например, по 342-й статье (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них), являются солидарными должниками. Они должны платить в равных долях. И когда ущерб погашен, то формально, тот, кто больше заплатил, имеет право подать иск к тому, кто заплатил меньше — и так они отрегулируют, чтобы суммы были равны. Но на практике я не представляю, как это будет проходить. Там сотни людей по каждому маршу. Это нереально, как мне кажется.
— В указе также говорится о возможности личного поручительства. О чем здесь речь?
— Есть понятие «личное поручительство» в уголовном процессе. Это как мера пресечения: есть домашний арест, взятие под стражу, залог и поручительство. Я предполагаю, что в случае с указом человек может написать, мол, я за него поручаюсь, что это хороший человек, он будет выполнять требования этого указа и не будет нарушать законы Беларуси.
Поскольку в указе нет ни одного четкого юридического пункта, то их можно толковать как угодно. Если уж суды научились толковать императивную норму Конституции (императивная норма — та, в которой однозначно определяется вариант поведения, действия субъектов в соответствующих обстоятельствах. — Прим. ред.) как угодно, то здесь вообще очень легко.
— Не очень понятно, что подразумевается под фразой о том, что будет учитываться «личность гражданина, его поведение, отношение к труду (учебе)», а также «иные заслуживающие внимания обстоятельства».
— Это очень субъективно, точно так же, как и характеристика личности в уголовном процессе.
— В указе этого нет, но пресс-служба Лукашенко заявила, что «данные лица должны соблюдать Конституцию и законодательство Беларуси, уважать государственные символы и национальные традиции, осознанно и активно исполнять свой гражданский долг». Нет же ответственности, если человек, например, выполняет свой гражданский долг не активно?
— Ответственности не прописано, но решение можно отменять или не принимать вообще.
— Как вы думаете, люди будут возвращаться с такими условиями?
— Думаю, что в каких-то крайних случаях, но я таких людей, признаться, не знаю. На мой взгляд, люди подождут несколько месяцев, чтобы понять, как работает механизм. Кто будет первопроходцем… Таких я не знаю.
— Что говорят в юридических кругах об этом указе?
— Мы с коллегами обсуждаем, что пока никто не видит какого-то юридического смысла в нем. Все пытаются разгадать политическую логику и подвох. Считают, что этот указ призван показать власти великодушными.
