Недавно стало известно об отъезде из Беларуси легендарного директора Музея истории Могилева Алексея Батюкова. Слово «легендарный» здесь не преувеличение. На всю Беларусь имя этого человека прозвучало в 2012 году, когда он решился на авантюрный поступок — вернуть в страну Статут Великого княжества Литовского. С помощью коллег, бизнесменов и огромного количества белорусов он справился — и первый экземпляр исторического документа наконец появился в белорусском музее. В 2020-м историк подписал открытое письмо против насилия, затем его уволили с работы, потом неоднократно задерживали. Сейчас Батюков находится в безопасной стране. В беседе с «Зеркалом» он рассказал, как возвращал реликвию в Беларусь и как сам сбегал из страны после неожиданного освобождения из изолятора временного содержания.
«45 тысяч долларов — бешеная сумма на то время»
В 2012 году, когда слово «краудфандинг» было еще не слишком известно в Беларуси, директор Музея истории Могилева Алексей Батюков и его соратники решились на эксперимент. В одном из антикварных магазинов Москвы на продажу выставили Статут Великого княжества Литовского 1588 года на старобелорусском языке за 45 тысяч долларов. На территории Беларуси в то время не было ни одного экземпляра этого исторического документа. Таких огромных денег ни у музея, ни у Батюкова и его друзей не было, поэтому искать их решили среди неравнодушных белорусов — и объявили сбор средств для возвращения реликвии.
— Когда объявляли сбор средств, мы сами не знали, что делаем, — вспоминает Алексей Батюков. — Еще за лет десять до этого у нас бы ничего не получилось, но в 2012-м белорусское общество уже созрело до таких национальных жестов, которые демонстрировали бы его чувство самоуважения. Мы увидели шквал заинтересованности от людей, которые стремились помочь, а также от многих учреждений и институтов — от чиновничьих до деловых.
76 миллионов неденоминированных рублей (почти 10 тысяч долларов по среднему курсу за 2012 год) собрали обычные белорусы, 30 тысяч после призыва Национального банка Беларуси пожертвовала финансовая компания Alpari, остаток суммы — другие белорусские бизнесмены.
— Сегодня кажется, что 45 тысяч долларов — это небольшая цена для такого исторического документа, как Статут ВКЛ, но в то время считалось, что это бешеная сумма, — говорит историк. — Переговорами с тогдашним собственником Статута занимался Андрей Радков (белорусский историк и искатель сокровищ. — Прим. ред.). Он договорился на скидку — изначально за документ просили 52 тысячи долларов. В мае мы объявили сбор средств, и нам сразу же предложили сумму, которая была необходима на залог, чтобы этот экземпляр был снят с открытого аукциона. Затем у нас было две недели, чтобы найти остальные деньги. Довольно скоро нам сообщили, что бизнес и общество пожертвовали необходимую сумму, и уже 7 июня 2012 года в Национальном историческом музее в Минске прошла церемония возвращения Статута в Беларусь, после чего документ был передан в Музей истории Могилева.
«Памятник права XVI века мог добираться в Могилев маршруткой»
Кстати, одним из участников церемонии в Национальном историческом музее был тогдашний министр культуры Беларуси Павел Латушко, который выступил с приветственной речью. Алексей Батюков вспоминает, что тогда представленность государства чиновником такого уровня спонсорам акции казалась недостаточной:
— Компания Alpari, выступившая в качестве основного спонсора, обратилась к правительству. Мол, мы помогли выкупить Статут ВКЛ и готовы передать его государству в присутствии ваших ответственных лиц. Речь была о том, чтобы это был кто-то из Администрации президента или хотя бы уровня вице-премьера. Но, насколько я понял, в правительстве решили, что событие это культурное, поэтому пусть идет министр культуры. Павел Латушко пришел, выступил с речью. Не то чтобы он был в качестве свадебного генерала, это была его функция как чиновника на тот момент. Наверное, в Alpari считали, что раз Статут ВКЛ — это настолько существенная национальная реликвия, то встречать его нужно с милицейским кортежем. Однако торжество получилось довольно скромное.
Без какой-либо государственной охраны или хотя бы милицейского сопровождения происходила и транспортировка Статута ВКЛ по территории Беларуси. Историко-культурную ценность собирались доставлять из Минска обычной маршруткой вместе с Батюковым, но случайно подвернулась возможность, и памятник права XVI века добирался в Могилев попуткой.
— Мы закончили презентацию, вышли из Национального исторического музея, и все: Статут в руках, каким образом его везти — непонятно, машины нет, в руке только кнопочный телефон, — вспоминает Алексей Батюков. — Я позвонил жене — оказалось, что ее коллега сейчас в Минске на закупках и скоро будет возвращаться в Могилев. Меня вместе со Статутом посадили в их машину посреди разнообразных пакетов с продуктами, и вот таким образом уникальный документ добирался до места хранения.
Скромной была и оценка государством тех усилий, которые Алексей Батюков и его коллеги приложили для возвращения исторического экземпляра Статута ВКЛ.
— Мне дали грамоту, — с гордостью говорит Алексей Батюков. — Точнее, это было благодарственное письмо от Могилевского Совета депутатов для меня, Андрея Радкова и Дмитрия Яцкевича (архивист, еще один из инициаторов возвращения Статута ВКЛ в Беларусь. — Прим. ред.). Но все государственные награды и благодарности идут по ступенькам, они не могут быть сразу высокими. В Могилеве первая ступень — это благодарственное письмо от городского Совета депутатов, после него — просто благодарность, потом — грамота, за ней — почетная грамота. Позже весь цикл повторяется на уровне области и только после этого выходит на уровень Министерства культуры и правительства, каких-то наград можно ждать десятилетиями.
«Потом при необходимости чиновники звонили мне, о чем-то спрашивали, советовались»
В августе 2020 года Батюков вместе с другими сотрудниками Музея истории Могилева подписал открытое письмо, в котором осудили насилие силовиков против протестующих, а в начале 2021-го его уволили с должности директора этого учреждения.
— Когда мне сообщили о непродлении контракта, то спросили, почему не интересуюсь причиной увольнения, но мне и так было все понятно, — рассказывает историк. — Потом при необходимости чиновники звонили мне, о чем-то спрашивали, советовались. Если им была нужна информация, которой я располагал, то я ею с радостью делился, даже до самого последнего времени.
Летом 2023 года в жизни Батюкова появились силовики. 28 июля его задержали в собственном доме, три дня он провел в изоляторе временного содержания. В декабре 2023 года Батюкова задержали снова — на этот раз уже по уголовному делу за сотрудничество с «экстремистскими формированиями». После 15 суток в ИВС бывшего директора музея отпустили, и он сразу уехал из Беларуси.
— 19 декабря, когда я еще сидел «на сутках», меня привезли в КГБ на встречу с оперативником, который сообщил, что против меня возбуждено уголовное дело и я в нем подозреваемый, — говорит Батюков. — Провели допрос, на нем был адвокат, предоставленный государством. В конце оперативник сказал, что 21 декабря меня допросят в Следственном комитете, и отправил обратно в изолятор временного содержания. Но в первом часу ночи 21 декабря меня почему-то выпустили. Я не был ни под подпиской о невыезде, ни под какими-то устными обещаниями приходить на допросы, потому как свободный человек решил уехать из Беларуси сразу.
Все приключения, произошедшие с ним в последние месяцы в Беларуси, Алексей Батюков переживал не только как обычный человек, попавший под каток репрессий, но и как историк. Он говорит, что два административных ареста позволили ему лучше понять процессы, которые сейчас происходят в белорусском обществе:
— В камере изолятора я читал для своих соседей короткие лекции о том, что все, что мы сейчас делаем, — это онтологический вклад в будущее всей нашей нации. Ребята, которые сидели со мной, были абсолютно разными. Я об этом знал, но когда видишь это собственными глазами, то начинаешь иначе понимать масштаб событий. Люди, которые были в независимом демократическом движении в течение последних 25−30 лет, естественно, интересуются историей Беларуси и хотят ее знать. А люди, с которыми мне пришлось сидеть, интересуются машинами, техникой, строительством — то есть бытовыми вещами. Но то, что до таких людей дошла жажда протеста, было для меня доказательством масштабности событий. Таких людей не убедишь неживыми лозунгами: если они видят что-то настоящее, то реагируют на это. Простой человек в своих простых рефлексиях всегда искренен.
Сейчас Алексей Батюков находится в стране, безопасной для белорусских политических беженцев. Говорит, что к статусу эмигранта привыкнуть еще не успел и время от времени мысленно возвращается к воспоминаниям об опасности, которая ждала его дома:
— Бывает, едешь по безопасной стране, но не оставляет впечатление, что сосед с правой стороны сейчас положит руку на плечо и скажет: «Что, Алексей Николаевич, думали, все кончилось? Ан нет», — смеется Батюков. — Эти флешбэки будут еще долго, но я не волнуюсь за себя. Надеюсь, что родные в Беларуси не пострадают, потому что они не только ни в чем не участвовали, а даже не знали, чем я занимаюсь.
Алексей Батюков говорит, что пока не решил, чем будет заниматься дальше, но надеется, что ему удастся найти работу в области музейного или культурного дела.
