Министр обороны Великобритании Бен Уоллес в интервью Evening Standard заявил, что Россия больше не является сверхдержавой. «Я не знаю, [когда закончится конфликт в Украине], — сказал он. — Сверхдержавы проигрывали войны раньше: Советский Союз в Афганистане, Соединенные Штаты во Вьетнаме. Крупным державам приходилось смириться с поражением в соседней стране или другой стране, в которой они имели большое влияние. <…> Но он [Путин и Россия] больше не сверхдержава, это то, что он только что обнаружил. Вот в чем ключ». Мы решили разобраться, прав ли Уоллес и действительно ли Россия больше не претендует на статус мирового гегемона.
Сверхдержава — что это вообще такое
Начнем с того, что сверхдержава — это сугубо публицистический термин, точного научного определения которому нет. А потому критерии и подходы в ответе на вопрос, какие страны таковыми считаются, а какие нет, могут сильно отличаться.
«Большая актуальная политическая энциклопедия» описывает сверхдержаву так: «очень мощное государство с огромным культурным, политическим, экономическим и военным потенциалами, обладающее превосходством над большинством других государств, которое позволяет ему осуществлять гегемонию не только в своем регионе, но и в самых отдаленных точках планеты».
В этом же справочнике отмечается, что термин впервые появился в 1944 году в книге Уильяма Фокса «Сверхдержава» применительно к странам «Большой тройки» (то есть трем главным союзникам по антигитлеровской коалиции — СССР, США и Великобритании).
«Большая тройка» вскоре после Второй мировой сократилась до двойки. Дело в том, что Великобритания, которая понесла тяжелые потери во время войны, после завершения конфликта столкнулась с рядом кризисов, пошатнувших ее позиции в мире. Значительную часть влияния Британской империи обеспечивали ее многочисленные колонии по всему миру, однако во второй половине прошлого века многие зависимые территории начали выходить из-под контроля Лондона и добиваться независимости или более широкой самостоятельности. К примеру, в 1947 году независимость получили Индия и Пакистан — огромные территории, богатые человеческими и природными ресурсами.
Считается, что окончательно статуса сверхдержавы Великобританию лишил Суэцкий кризис 1956−57 годов, когда после национализации одноименного канала Египтом Лондон попытался вернуть себе контроль над транспортной артерией военным путем, однако был осужден мировым сообществом (в том числе США) и в итоге вывел войска, так и не достигнув цели.
С того момента сверхдержавами оставались СССР и США, между которыми почти всю вторую половину XX века продолжалось глобальное противостояние.
«Понятие сверхдержавы утвердилось в годы холодной войны, когда мир был поделен на два лагеря с США и СССР во главе. Две конкретные страны обладали такой совокупной силой, прежде всего военной, которая на порядок отличала их от других государств, выводила за круг традиционных международных отношений. По существу, хотя и весьма упрощенно, можно сказать, что вся мировая политика сводилась тогда к взаимодействию этих двух держав», — писал в своей статье для журнала «Россия в мировой политике» в 2011 году доктор политических наук, дипломат Николай Спасский.
Однако из битвы с США за мировое доминирование СССР победителем не вышел: пройдя через экономические и политические потрясения в конце 1980-х, в 91-м это государство распалось на независимые республики. Тем не менее прямой «наследник» у Советского Союза есть — это Россия, которая приняла на себя международные обязательства СССР, а также уникальные права этого государства (например, место в Совете безопасности ООН). Но стал ли частью советского «наследства» для РФ статус сверхдержавы? Мнения по этому вопросу расходятся.
Приведем в пример комментарий Financial Times после саммита стран «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге в 2006 году: «Владимир Путин наслаждался выигрышами за покерным столом в Санкт-Петербурге. Для него смысл саммита „Большой восьмерки“ заключался в том, чтобы утвердить Россию в роли глобальной сверхдержавы. И это ему легко удавалось, потому что остальные лидеры „восьмерки“ практически сдались еще до того как сели за стол переговоров», — писало издание, однако после ряда объяснений делало поправку: «Россия ни по каким параметрам не может претендовать на статус сверхдержавы XXI века. Но мистер Путин умеет блефовать».
В 2016 году «военной сверхдержавой» РФ назвал президент США Барак Обама. Правда, всего через несколько лет он изменил свое мнение, написав в книге «Земля обетованная», что Москве не хватает достаточного количества союзников и военных баз за рубежом, чтобы считаться сверхдержавой. «России при ядерном арсенале, уступавшем только нашему, не хватало широкой сети альянсов и баз, которые позволяют Соединенным Штатам проецировать свою военную мощь во всем мире», — писал тогда уже экс-президент Соединенных Штатов.
Любопытно, что сам Владимир Путин при этом публично никогда не называл Россию сверхдержавой, и — более того — нередко утверждал обратное.
«Да, я уже сказал, мы прекрасно понимаем, что мир изменился, и мы готовы к этому прислушаться и в соответствии с этим корректировать эту систему, но полного игнорирования наших интересов мы допустить не можем и никогда не допустим. Претендует Россия на какую‑то лидирующую роль? В качестве сверхдержавы — нет, нам это только в нагрузку, зачем нам это нужно?» — задавался политик вопросом на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014-м.
«Америка — великая держава. Сегодня, наверное, единственная супердержава. Мы это принимаем. Мы хотим и готовы работать с Соединенными Штатами», — подтверждал свою позицию Путин на Петербургском международном экономическом форуме в 2016-м.
Тем не менее у российской пропаганды иное мнение. «Россия — сверхдержава, признали на Западе: очевидное и адекватное», — под таким заголовком в конце прошлого года вышел материал на «Радио Sputnik» (входит в агентство «Россия сегодня» и финансируется Кремлем). «Публикации некоторых аналитиков в последние дни стали отдавать подчеркнуто реалистичным пониманием места России в современном мире. Так и хочется сказать, что это не хорошо и не плохо. Но сейчас даже правда почему-то воспринимается как новость. Такие времена», — говорилось в материале.
Были и зарубежные эксперты, считавшие похожим образом, — например, экс-глава МИД Дании Уффе Эллеманн-Йенсен, в начале прошлого года заявивший, что РФ «удалось вернуть себе статус военной сверхдержавы» (интересно, что он использовал тот же термин, что и Обама несколькими годами раньше).
Так кто же прав и каков реальный статус России в современном мире?
Как понять, кто сверхдержава, а кто нет
Как мы уже говорили выше, «сверхдержава» — не научный термин, а публицистическое выражение, допускающее субъективность в оценках. Кто-то считает ключевым фактором для статуса мирового гегемона военную мощь, другие отмечают роль экономики или контроля над ресурсами. В этом берут свои корни такие определения, как «военная сверхдержава» (так, в частности, РФ называли Барак Обама и Эллеманн-Йенсен) или «энергетическая сверхдержава» (такой термин упоминается в ряде научных и публицистических работ, в которых подчеркивается превалирующая роль России в контроле над природными ресурсами).
Однако ни один из этих факторов не может быть исчерпывающим. К примеру, если поставить во главу угла лишь экономику, ключевым показателем которой является объем ВВП, то к числу сверхдержав, кроме США, придется относить Китай — его валовой внутренний продукт лишь немного уступает американскому. Претендентом на статус сверхдержавы была бы и Япония, занимающая по этому показателю третье место в мире. А вот для России речи ни о каком статусе сверхдержавы даже бы не шло — страна занимает лишь 11-е место по объему экономики, уступая, например, Южной Корее и Италии.
Другой фактор, который можно было бы использовать, — военный. Оценить его несколько сложнее, чем ВВП, но все же возможно — существует, к примеру, рейтинг Global Firepower, учитывающий множество факторов для оценки военного потенциала страны. Россия в нем занимает второе место после США, лишь немного уступая ей по набранным баллам. Рядом и Китай, чей статус претендента на то, чтобы стать сверхдержавой, кажется, уже не оспаривается. Однако практика показывает, что подобные индексы весьма условны. Россия испытывала огромные проблемы во время первой войны с небольшой Чечней (и фактически ее проиграла), а сейчас увязла в масштабной кампании в Украине, которая в том же рейтинге военной мощи занимает лишь 22-е место.
Ядерное оружие также не слишком годится, чтобы понять, кого считать сверхдержавой, а кого нет. Действительно, в этой сфере в мире есть два гегемона — США и Россия, обладающие огромными запасами снарядов такого типа. Но реальное состояние этого арсенала из-за его закрытости оценить сложно. Если же считать признаком сверхдержавы сам факт наличия такого оружия, то к числу мировых гегемонов нужно причислять не только США и Россию, но и Великобританию, Францию, Индию, Пакистан, Израиль (тот, правда, отрицает наличие ЯО), и даже КНДР. А еще окажется, что в начале 1990-х сверхдержавой можно было считать Беларусь, которой ядерные боеголовки достались в наследство от СССР.
Логичным решением может быть совмещение сразу нескольких факторов. Именно такой подход в 1997-м предлагал бывший советник президента США, один из ведущих идеологов внешней политики Штатов Збигнев Бжезинский в своей известнейшей книге «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические императивы». Он выделял четыре ключевых параметра.
«Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже несмотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии (ни одной из этих стран не свойственны другие отличительные черты мирового могущества); в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, — все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова», — считал Бжезинский.
Так что же с современной Россией?
Попробуем разобраться, опираясь как раз на критерии Бжезинского.
Военный фактор мы уже упоминали — исходя из оценок экспертов, Россия вполне может считаться сверхдержавой, благодаря ее военной мощи «на бумаге». На практике же ВС РФ имеют серьезные трудности в войне в Украине. С другой стороны, нельзя не признавать и то, что в успехах ВСУ серьезную роль играют поставки западного оружия и экономическая поддержка со стороны США и ЕС.
Однако главный показатель здесь совсем иной — в своей книге Бжезинский говорит не о военной силе как таковой, а о возможности быстрого развертывания вооруженных сил и их применения в разных частях света. «[США] не только контролируют все мировые океаны и моря, но и создали убедительные военные возможности для берегового контроля силами морского десанта, что позволяет им осуществлять свою власть на суше с большими политическими последствиями. Их военные легионы надежно закрепились на западных и восточных окраинах Евразии. Кроме того, они контролируют Персидский залив», — пишет он, имея в виду блок НАТО в Европе, а также американский контингент в США и на Аравийском полуострове.
Спустя несколько лет после публикации «Великой шахматной доски» Штаты вторглись в Ирак и Афганистан, проведя ряд масштабных и молниеносных военных операций на другом конце земного шара. Несмотря на негативные политические и социальные последствия обоих кампания, это продемонстрировало, что у Вашингтона есть как политическая воля, так и ресурсы для подобных действий.
Россия также часто задействует свои вооруженные силы. Однако после распада СССР почти все действия российской армии сконцентрированы у ее границ или даже внутри самой страны. Молдова, Чечня, Грузия, Украина — все эти территории когда-то входили в состав Российской империи или СССР, и дальше этих территорий военные интересы РФ пока не выходили. Единственное исключение — операция в Сирии, которая продолжается с 2015 года. Также известно об участии военных в ряде конфликтов в странах Африки — однако не на уровне официальной армии, а с помощью ЧВК. В любом случае, ни действия Кремля в Сирии, ни, тем более, в Африке, не идут в сравнение с масштабом операций США за границей.
России также не удалось создать масштабный военный союз по примеру НАТО. Потенциал ОДКБ, в которую кроме РФ входят Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, несравним с мощью Североатлантического альянса. А недавние события в Нагорном Карабахе и последующий отказ ОДКБ помогать одному из своих членов вообще поставили смысл существования этой организации под большое сомнение.
Однако фактор ядерного оружия сбрасывать со счета все же не стоит — Россия обладает достаточным количеством ядерных боеголовок и — главное — средств их доставки, чтобы нанести неприемлемый урон любому противнику в любой точке земного шара. Речь в первую очередь о подводных лодках с ракетами «Булава».
Подводя под этим пунктом черту, скажем, что здесь сложно не согласится с Бараком Обамой, который назвал Россию «военной сверхдержавой» — именно по этому параметру РФ ближе всего к своему основному конкуренту, хоть и уступает ему.
В вопросе экономики ответ очевиден — Россия далека от статуса сверхдержавы. Доля страны в мировой экономике — менее 2% (у США — более 20%).
Однако главная проблема даже не в нынешнем состоянии экономики РФ, а в ее перспективах. С момента аннексии Крыма валовый национальный доход в стране растет на считанные проценты в год, а иногда даже падает относительно предыдущего периода. Причина стагнации — в структуре самой экономики, значительная часть доходов которой обеспечена за счет продажи углеводородов. В 2000-е годы, когда экономический рост колебался в пределах 4−11% в год, Москва не смогла (или не захотела) инвестировать излишки заработанных денег в развитие других секторов экономики, которые могли бы обеспечить ее будущее. Сейчас же в условиях санкций, ухода крупнейших мировых игроков с рынка, хронического недофинансирования социальных программ и устаревающей инфраструктуры, а также на фоне эмиграции значительной части экономически активного населения возможности структурно изменить экономику РФ выглядят, мягко говоря, туманно.
В сфере технологий отставание РФ от США и западных стран также не подвергается сомнениям. Особенно ярко ситуация проявляется в высокотехнологичных сферах, таких как микроэлектроника. Это понимают и в самой России — так, недавно издание «КоммерсантЪ» смогло получить доступ к проекту «Основ государственной политики РФ в области развития электронной промышленности на период до 2030 года и дальнейшую перспективу». В этом документе российского Минпромторга утверждается, что в сфере микроэлектроники страна уже отстает на 10−15 лет от мирового уровня. Кроме того, выпуск собственной продукции также критически зависит от зарубежных технологий. Так что по этому параметру Россия на сверхдержаву тоже не тянет.
Остается культура — и здесь влияние России также несравнимо с западным. Влияние отдельной на мировую — конечно, очень субъективный показатель, однако попытаться измерить его можно. Так, российская газета «Культура» в 2020 году предложила свой рейтинг влиятельности, основанный на ряде самых разных параметров: количестве снятых кинокартин, количестве изданных книг, популярности стран среди туристов, количестве культурных объектов из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО, популярности национальной кухни, объемах продаж музыки, числе узнаваемых спортсменов, престижности образования и другом. Как итог — Россия заняла в нем лишь 9-е место, уступив, например, Испании, Италии и Франции. Лидерство, очевидно, досталось США.
Однако и без подобных рейтингов понятно, что влияние современной российской культуры на мировую невелико — голливудское кино, американская музыка и западная литература превалируют по всему миру. Историческая значимость российской культуры неоспорима, но современная по-настоящему востребована лишь в самой России и в странах бывшего СССР.
Выходит, из четырех ключевых параметров, выделенных Бжезинским, современная Россия соответствует лишь одному (да и то только благодаря ядерному оружию). По остальным пунктам наша восточная соседка отстает не только от лидирующих США, но и от ряда других стран. Отметим также, что потеря Россией статуса сверхдержавы — не событие последних месяцев или лет. Значимость этой страны упала сразу после распада СССР. Причина — Советский Союз по сути своей был обязан проводить политику гегемона, ведь эта страна была проводником социалистической идеологии по всему миру. РФ же не претендует на какой-то особый статус среди других капиталистических стран.
Откуда же берутся утверждения о том, что Россия все же является сверхдержавой или как минимум должна стремиться к такому статусу? «Выходит, что статусом сверхдержавы мы наслаждались с 1945 по 1990 гг., то есть ровно 45 лет. 45 лет из 1100 лет российской истории, если вести отсчет от полумифического факта прибивания Олегом щита к вратам Царьграда. То есть никакой многовековой традиции сверхдержавности нет. Есть привычка, и есть память двух послевоенных поколений, передавших ее своим детям, внукам, а ныне и правнукам», — объяснял упомянутый выше Николай Спасский. То есть, по его мнению, «сверхдержавная» риторика — лишь фантомные боли, оставшиеся у населения России со времен СССР.
Так что же, выходит, что РФ — совсем заурядная страна? Такая же, как, например, Беларусь? Это тоже неверно. Кроме публицистического термина «сверхдержава» существует и полуофициальный «великая держава» — считается, что к ним относятся все члены Совбеза ООН (в том числе Россия), а также ряд экономически мощных государств, таких как Япония, Германия, Индия и Бразилия.
И уж точно Россия соответствует роли региональной державы — то есть такой, которая оказывает решающее влияние на жизнь отдельного региона. В данном случае речь о влиянии Кремля на страны бывшего СССР, а также Восточной Европы. Здесь можно вспомнить все те же критерии Бжезинского. Возможно, армия России не может тягаться с американской — зато в Европе конкурентов у нее точно нет. Экономика России не так значима для мира, но для Европы это ключевой партнер и поставщик энергоресурсов. Если вычеркнуть из списка стран по ВВП государства из других регионов, то РФ поднимется уже на пятое место, уступая лидирующей Германии по объему экономики всего в 2,5 раза. Российская культура имеет слабое влияние на мировую — зато остается крайне популярной в странах бывшего СССР. Все это делает РФ крайне важной страной, но уже не для мира, но для ее региона.