С первых дней российского вторжения 30-летний биатлонист пополнил ряды Национальной гвардии в Тернополе. Сегодня чемпион мира 2019 года, призер этапов Кубка мира, участник трех Олимпиад Дмитрий Пидручный совмещает службу с тренировками. Нам в интервью он рассказал о военных буднях и перепалке с братьями Фуркадами, поделился мнением о Дарье Домрачевой и Дарье Блашко, порассуждал об отстранении спортсменов и признался, что не знает, смог бы нажать на курок или нет. Как выяснилось, Дмитрий хорошо осведомлен о белорусских реалиях.
«Не хочется быть мясом»
— Как сейчас проходит ваш обычный день?
— Стабильного графика нет. Это не привычное расписание спортсмена: проснулся, сходил на зарядку, позавтракал, пошел на первую тренировку, отдохнул и так далее. Война все-таки. Я хожу в наряды в свою часть. Потом мне позволяют находиться дома. Отдыхаю, провожу время с семьей, немного учусь, читаю и по возможности тренируюсь. Кросс, велосипед. Хотя физически и морально непросто совмещать занятия спортом со службой. Когда ночь не спишь, потом тяжело собраться с силами.
— В чем заключается ваша служба?
— Не могу рассказывать всего. Скажу лишь, что поначалу было очень тяжело. Даже похудел на 5 кг. Домой отпускали буквально на пару часов. И то, можно сказать, шли навстречу. А в последний месяц полегче. Меньше дежурств. Жена с детьми вернулись из-за границы. Это было непростое решение, но в Тернополе относительно спокойно. Хотя вот во время нашего разговора звучит сирена воздушной тревоги.
— К этому можно привыкнуть?
— В самом начале было много сигналов, а потом стало все меньше и меньше. Но все равно тревожно — в моем доме нет подвала, чтобы надежно укрыться.
— Какой был самый эмоциональный момент за все это время?
— Не сразу осознал, что в Украине война. Это казалось какой-то картинкой по телевизору. Все стало гораздо реальнее, когда уехал в часть 25-го февраля. Я не был на передовой, не жил в окопах. Но ты каждый день находишься вместе с солдатами, в руках автомат — радужные сны быстро заканчиваются. Самые сильные эмоции (и страх тоже) были после увиденного в Буче, Ирпене, Гостомеле. Убивали мирных жителей, никого не жалея и просто издеваясь над людьми.
— После этого хотели на фронт?
— Такие мысли были в первые дни войны. Но в армии я быстро понял, что почти ничего не умею. Не хочется быть мясом. Наверное, воевать должны более знающие люди. Профессионалы. Такая же реакция была у моих друзей — огромное желание пойти на передовую. Но потом начинаешь спрашивать, чем реально можно помочь. Это же не просто взял автомат и начал палить во все стороны. Так что каждый должен быть максимально полезен на своем участке. Пусть это и несравнимо со службой на фронте, но работа в тылу, волонтерство тоже важны.
«Отстранение белорусов оправдано»
— Чего внутри вас сейчас больше: ненависти, злости, горечи?
— Сложно это выразить одним словом. Эмоциональные горки. Иногда злость. Иногда печаль, когда узнаешь о гибели украинских солдат и мирных жителей. Иногда радость, когда наши войска уничтожают оккупантов.
Кстати, возвращаясь к вашему вопросу о пиковом моменте. Когда стало известно о Буче, я прочитал слова биатлониста Симона Фуркада, что он не поддерживает отстранение российских спортсменов. Вот тогда эмоции зашкаливали! Причем француз до этого писал мне, что он против войны, как, мол, Россия допустила подобное и так далее. Не знаю, откуда такое двуличие. Может, Фуркад хотел быть хорошим для всех. Для меня это недопустимо — ты или молчи, или, если высказываешься публично, определись, за кого. Не люблю людей, которые не способны сделать выбор.
— Как относитесь к отстранению белорусов от международных стартов?
— С ними не все так однозначно, как с россиянами. Но на данном этапе это оправдано. Белорусская власть сделала так, чтобы народ и спортсмены в том числе страдали за ее действия. Лукашенко позволил атаковать Украину с территории Беларуси.
— Кто-то из наших биатлонистов вас поддержал с начала войны?
— Написали двое ребят. Один выразил поддержку и поинтересовался, чем может помочь, а второй (не буду называть фамилию) просто спросил: «Ты что, пошел в армию? Зачем тебе это надо?» Мне было неприятно и в тот момент, когда белорусы поехали выступать в Россию. Зная, что происходит в это время в Украине… Хотя, может, они поддерживают войну. Не буду гадать, но это еще один довод в пользу отстранения.
— А как отреагировали на заявление Домрачевой?
— С равнодушием. Она разочаровала еще после августа-2020. Люди выступили за мирные перемены и не согласились с результатами выборов, а Домрачева не могла ничего нормально сказать. Не поддержала народ в отличие, например, от Скардино, что меня прямо сильно удивило в положительную сторону.
— Что скажете о Зубриловой?
— Мне тяжело верить, что человек, прожив в Украине столько лет, может сегодня одобрять действия белорусской власти. Но это ее выбор. Или она зависит от каких-то обстоятельств, которых мы не знаем. В любом случае, это печально.
«Лукашенко проиграл выборы и начал убивать свой же народ»
— Что, на ваш взгляд, делать спортсменам из Беларуси, когда за публичное выступление могут отправить на сутки или уволить из сборной?
— Я никого не осуждаю. Люди боятся — это нормально. Но всех не посадят. В Украине мы это проходили в начале революции в 2013-м. Конечно, было страшно. Но когда вышли все, то народ сплотился. Боролись вместе и вынудили власть считаться с нашими голосами. Думаю, так случилось бы и в Беларуси, и в России.
— Что думаете о Лукашенко?
— Я приезжал Беларусь. Хорошие дороги, люди. Порядок. Но всегда был негативного мнения о диктаторах. Мне не нравится, когда нет свободы слова, демократии. Очень плохо, если люди являются заложниками ситуации в стране и ничего не могут изменить. И все же до августа-2020 относился к Лукашенко лучше, а потом он проиграл выборы и начал убивать свой же народ.
— Как относитесь к Дарье Блашко и другим натурализованным биатлонистам в сборной Украине?
— Я против любой натурализации. В Норвегии, Франции, Германии выступают свои спортсмены, которые прошли путь от детской школы до профессионалов. Такой подход мне по душе. Хотя к Даше Блашко у меня нет никаких вопросов. Она заслуженно в команде, доказала свое право на место в составе. Но у нас хватало примеров, когда руководитель биатлонной федерации Владимир Брынзак привозил россиян невысокого уровня. Я даже не беру в расчет нынешнюю ситуацию, что кто-то уехал из Украины и молчит о войне. Просто людям обеспечивали хорошие условия и сразу брали в сборную, не особо проверяя в условиях конкуренции. Конечно, проще пригласить готового биатлониста, закрыть им дыры, чем растить своего, создавать условия в регионах. Отсюда у нас сейчас кадровый дефицит. Украинским спортсменам не давали развиваться и они заканчивали бегать в 18−19 лет.
«Не знаю, дрожала бы рука»
— Собираетесь выступать в предстоящем сезоне в Кубке мира?
— Спортсмены в первую очередь должны прославлять страну на международной арене, чтобы Украину не забывали. Кто-то наверняка будет бегать, а смогу ли я — сложно сказать. Пока нет полноценного тренировочного процесса. В Тернополе разрешают тренироваться, но покидать город мне еще нельзя. Так что посмотрим. Каждый день что-то может поменяться.
— Допускаете, что из биатлонистов получились бы хорошие снайперы на войне?
— Некоторые биатлонные навыки здесь бы пригодились. Но, уверен, было бы тоже непросто. Нужно многому учиться. К тому же, мне кажется, снайпером должен быть человек, который не только умеет стрелять, но и обладает большой выдержкой. Лежать неподвижно длительное время — это не каждому под силу. Мне, например, невероятно тяжело просто усидеть на месте. Во время биатлонных гонок привык стрелять быстро — иногда допускал дурацкие промахи как раз из-за спешки.
— Возможно, размышляли, каково было бы вам нажать на курок на войне?
— Мысли такие посещали. Не знаю, как повел бы себя, дрожала бы рука, если бы пришлось выстрелить. Это очень непросто сделать даже, если нападает враг. На словах многие строят из себя героев, а в реальной ситуации поступают иначе.
